— Ну да, это многое проясняет, — иронично заявила Грэйси. — Однако, конечно, этот вопрос остается спорным. Настоящая любовь не нуждается в подтверждении, не нуждается в документах, ей не нужна никакая гарантия. Любовь либо есть, либо ее просто нет. Любовь ценна сама по себе. Любовь так же не вечна, как и не вечна сама жизнь. По сравнению с жизнью любовь коротка, но и жизнь коротка по сравнению со смертью. И смерть очевидный исход жизни. Но мы, зная, что уйдем, все равно живем. Так же и с любовью.

Катрина буквально дрожала, ее проняла дрожь до самых костей. Каждое слово, сказанное Грэйси, вонзалось ей в сердце и разрушало панцирь, окружавший сердце. Ей казалось, что ее сердце и душа таяли.

— Господи, как страшно, — прошептала она.

Грэйси сочувственно посмотрела на нее. Она открыла ей свои объятия, и Катрина буквально упала ей в руки.

— Тише, дорогая, я знаю. Для такого маленького органа, как сердце, напряжение слишком сильно.

Ведь нет никакой гарантии, что все будет как надо.

Да, она была права: сердце такой хрупкий орган.

А человеческое сердце так легко разбить безразличием, наглостью и бесцеремонностью. Именно поэтому становятся необходимыми защита и показное равнодушие, именно поэтому мы прячем сердца в броню.

Так или примерно так думала Катрина.

— Мне кажется, что уже поздно что-либо предпринимать, — прошептала она, всхлипывая.

— Что за чепуха! Никогда не поздно начать общаться открыто и тепло с теми, кого мы по-настоящему любим и о ком заботимся, — вздохнула Грэйси, отошла в сторонку и задумчиво посмотрела на Катрину. — Я знаю, что последние несколько дней Рик был в Ванкувере, но, когда он вернется, я уверена, что вы двое все равно столкнетесь лбами где-нибудь в офисе или же ваши взгляды пересекутся за столом переговоров, когда вы будете обсуждать очередную сделку. И вот когда вам надоест прятаться друг от друга и от реальности, вы наконец сможете решить дело ваших сердец с разумной точки зрения.

— Слишком поздно для этого, — твердила Катрина как попугай. Ее глаза были полны слез, и она никак не могла остановиться. — И ничто из того, о чем ты сейчас столь пламенно повествовала, не сбудется. Я уже уволилась с работы. Мы с Хизер переезжаем в Бейкерсфилд в конце этого месяца. Все.

Грэйси отпрянула назад, словно ее ужалила змея.

— Это не правда. Ты шутишь. Почему именно Бейкерсфилд?

Ничего себе вопрос, будто Грэйси и сама не понимает. Потому что Бейкерсфилд находится на краю света и там-то она больше не встретится с мистером Блэйном. Уж там-то он ее точно не будет преследовать.

— Мне предложили там работу, к тому же в этом районе жизнь гораздо дешевле, нам это подходит.

Мы с малышкой Хизер будем спокойно жить там вдвоем. Выживем. — Катрина смотрела в сторону, избегая пытливого взгляда Грэйси. — Прости, я, конечно, знаю, как ты будешь скучать по Хизер. Да и она тоже будет скучать по бабушке Гэйси. Но ты и сама понимаешь: я просто не могу остаться. Я больше не могу видеть его каждый день на работе, я больше не могу чувствовать его взгляд на себе. У меня внутри все переворачивается, когда я подумаю, что…

Грэйси напряглась. Ее глаза наполнились слезами, плечи задрожали. Пожилая женщина отвернулась, и до Катрины донеслись всхлипы. Она и не предполагала, что Грэйси способна рыдать.

— Что же, — услышала молодая женщина, — желаю тебе всех благ, дорогая. Не забывай нас, пиши письма и поздравления на Рождество.

Приняв из рук бармена второй стакан скотча за сегодняшний вечер, Рик Блэйн сжал его в руках, пытаясь не упустить нить разговора, что происходил сейчас за столом.

Впрочем, прослушать речь Фрэнка Глазго было просто невозможно. Он был известен своим даром произносить пламенные речи и своим громким голосом. Особенно когда он разговаривал по телефону, он почему-то всегда кричал, видимо не доверяя все же технике либо полагая, что разговаривает с человеком напрямую.

— Да, да, я уже в курсе своего расписания на неделю, — вещал он достаточно громко, его наверняка слышал весь отель, а не только посетители за соседним столиком. Фрэнк изящным жестом положил записную книжку в верхний карман пиджака. — Скажи Сэнди и Барту, что мы будем безумно рады видеть их детишек… Что?.. О, не проблема… Конечно, нет. — Тут он удовлетворенно рассмеялся и переложил мобильник в другую руку. — Да напомни им, как мы сами растили наших четверых. Никаких усилий с нашей стороны, никаких капризов с их стороны.

Поэтому я считаю, что мы бы вполне обошлись без их доброжелательных советов.

Рик откинулся назад, сделал внушительный глоток горьковатой жидкости и зажмурился, когда горячий поток хлынул внутрь, обжигая горло. Сейчас он был бы счастливейшим человеком на земле, если бы ему удалось заглушить все мысли, пчелиным роем кружившиеся в его мозгу. Его жизнь сейчас была похожа на постоянный кошмар. В его голове то и дело всплывал образ кареглазой блондинки. Именно от него он и хотел избавиться, накачивая себя спиртным.

Рик одним глотком осушил стакан и со стуком поставил его на стол. Бармен даже опасливо покосился на посетителя. Когда же тот вынул из кармана кошелек, молодой человек радостно налил ему еще одну порцию спиртного.

— Не уверен, дорогуша, — продолжал тем временем вещать на весь зал Фрэнк, — Рик продолжил нашу программу. Он добавил к нашей деятельности еще две важные встречи с городскими властями на завтра и конференцию местного комитета по архитектуре послезавтра. — Фрэнк покосился в ту сторону, где с отсутствующим видом сидел Рик. Успокоенный финансовый директор продолжил разговор, однако уже с меньшим энтузиазмом. — Будем оптимистами. Если бы мы желали принять двойное гражданство, я могу точно сказать, что в Канаде нам бы уже давно дали право на строительство.

Рик снова залез в карман и протянул бармену банкноту. Тот с вежливой улыбкой наполнил опустевший стакан.

— Да ладно, — махнул Рик рукой, — лучше принеси мне целую бутылку и соломинку. Кажется, сегодня нас ждет долгая ночь.

Понимающе улыбнувшись, бармен ушел выполнять заказ.

Фрэнк наконец-то закончил разговор и, выключив телефон, положил его в карман.

— Люсиль говорит, что я должен следующим рейсом лететь в Лос-Анджелес, а если ты не согласишься лететь со мной, то мне придется просто заклеить тебе рот, связать по рукам и ногам и запихнуть в самолет, как бесчувственную куклу.

— Заткнись. — Рик схватил стакан и залпом выпил. — Я надеюсь, что твой следующий босс будет иметь чувство юмора.

— Моя жена скучает без меня. Неужели это трудно понять?

— Да нет — понять не трудно, а просто невозможно. Я не понимаю, как можно проводить весь день с кем-то, кто вертится вокруг тебя целых двадцать четыре часа в сутки и недоволен тем, что ты не съел завтрак.

— У нас сегодня в восемь заседание, и, если бы ты не настаивал на ужине в баре, у нас еще было бы время заключить важные сделки. Ты же вместо этого напился и шутил с потенциальными клиентами.