Но более опытные и решительные воеводы резко выступили против трусов и маловеров. Они говорили Дмитрию: «Если хочешь крепкого бою, вели сегодня же перевозиться, чтобы ни у кого не было мысли назад ворочаться; пусть всякий без хитрости бьется, пусть не думает о спасении, а с часу на час себе смерти ждет; а что, говорят, у них силы велики, то что на это смотреть…».

Дмитрий Иванович не колебался. Не затем он клич бросил по земле Русской, не затем повел сюда рати свои, чтобы, не вступая еще в бой, готовить путь к отступлению. Он хорошо знал, что, провожая с ним в далекий поход своих отцов и сыновей, братьев и внуков, русские люди не плакали, не жаловались, так как знали, что речь идет о жизни или смерти, о жизни и смерти их самих, о существовании Руси.

Не плакали о воинах князя Дмитрия в их домах потому, что они «пошли с великим князем за всю землю Русьскую на острая копиа». «И како» мог он «терпети и видети побеждаемых» этих воинов, веривших в него, знавших на что и во имя чего они идут, их воевод, князей?

Вот почему на совете у Дона Дмитрий Иванович выступил с речью. Он говорил, что не затем пришел сюда, чтобы на Олега и Ягайло смотреть или охранять реку Дон, но чтобы Русскую землю от плена и разорения избавить или голову свою за Русь положить. Честная смерть лучше позорной жизни. Лучше было не выступать совсем против татар, чем, выступив и ничего не сделав, вернуться назад.

Он приказал немедленно перейти Дон, дать бой и там, за Доном, либо победить и весь русский народ от гибели сохранить, либо сложить свои головы за родину.

Славный русский полководец и патриот Дмитрий Иванович призывал к решительности, инициативе и смело смотрел правде в глаза. Действительно, битва предстояла не на жизнь, а на смерть. Но не об отступлении надо было думать, а о спасении родины ценою даже своих жизней.

Настаивая на решительных действиях, Дмитрий руководствовался не только велениями сердца.

По ту сторону неширокого Дона лежало обширное, холмистое, перерезанное оврагами и реками с крутыми и обрывистыми берегами (Непрядвой, впадающей в Дон, Смолкой, Курцей и Нижним Дубяком) Куликово поле. Посередине поля тянулось болото. Удобство выбранной Дмитрием позиции заключалось в том, что сравнительно небольшое Куликово поле не давало возможности татарам применить свою обычную тактику обхода с флангов массами конницы: этому препятствовали реки и лески. Татары должны были применить непривычную для них атаку с фронта, что ставило русских в выгодные условия. План Дмитрия был хорошо продуман, верен и последователен — не допускать соединения вражеских сил и напасть внезапно.

Князья, бояре, воеводы с вниманием слушали Дмитрия, и большинство согласилось с ним.

Был отдан приказ наводить мосты и искать броды, и в ночь с 7 на 8 сентября, пользуясь мглой и туманом, русские переправились через Дон. Лишь только началась переправа, прискакал Семен Мелик и сообщил, что «сторожа» уже имела стычки с татарским авангардом и что Мамай, желая помешать переправе русских войск, быстро приближается к Дону.

Сведения были верны: в момент переправы русских через Дон Мамай остановился всего лишь в 7–8 верстах от Куликова поля. Туманной утренней зарей 8 сентября, когда сплошная серая мгла клубилась по оврагам, лесам и низинам Куликова поля, русское войско стало выстраиваться в боевой порядок. «Полк правой руки» под командованием воеводы Микулы Васильевича и князей Андрея Ольгердовича и Семена Ивановича занял правый фланг и подошел к овражистым, лесистым берегам Нижнего Дубяка. «Полк левой руки» князей белозерских занял боевые позиции у реки Смолки. Впереди был расположен «передовой полк» Дмитрия и Владимира Всеволодовичей, в состав которого вошли московская пешая рать Вельяминова и «сторожа» Семена Мелика. «Передовой полк» почти целиком состоял из пехоты.

За «передовым полком» стоял «большой полк» под командованием самого Дмитрия Ивановича и московского воеводы Тимофея Васильевича Вельяминова. Еще дальше в глубине фронта расположились резервы во главе с Дмитрием Ольгердовичем. В тылу, слева, спрятанный в Зеленой Дубраве расположился «западный полк» Владимира Андреевича Серпуховского и боярина Дмитрия Михайловича Боброка-Волынца. Весь фронт русских войск протянулся не более чем на 5 верст.

Такое расположение русского войска делало честь военному таланту Дмитрия Ивановича. Действительно, когда грянула битва, татары не только не смогли обхватить с флангов русское воинство, что было для них выгодно вследствие численного перевеса, но не могли ни продвигаться вперед, ни маневрировать, «ибо несть места, где им расступитися». Кроме того, «западный полк», служа общим резервом, вместе с тем прикрывал переправы через Дон.

Дмитрий прекрасно понимал, что всей тяжестью своего удара татары обрушатся на левый фланг, с тем чтобы отрезать русских от переправы и, перейдя Непрядву, прижать их к Дону в том месте, где не было переправ и где берега Дона были заболочены. Расположив свое войско в боевом порядке, Дмитрий объехал ряды воинов, подбодряя их и вселяя в их сердца мужество и уверенность.

Затем князь переоделся в доспехи своего любимого боярина Михаила Бренка, который взял его стяг, а сам Дмитрий надел простой плащ, сел на чужого коня и отправился в «передовой полк». Князь не щадил своей жизни — его пример вдохновлял воинов.

В двенадцатом часу дня показались передовые отряды татар и вскоре начали сходиться с русскими. В центре татарского войска шла наемная пехота, набранная из осетин, генуэзцев, черкесов. Она была одета в темные кафтаны, черные шлемы и вооружена длинными копьями. Копья свои они клали на плечо идущих впереди, поскольку у задних воинов копья были длиннее, чем у передних. По бокам сплошной лавиной спускалась с Красного Холма подвижная татарская конница, вооруженная кривыми саблями, луками и стрелами.

Татары были в темных одеждах, в шлемах и панцирях из кожи, с железными чешуйками. Лихие наездники и искусные стрелки из лука, умевшие метко стрелять на всем скаку, они были опасными противниками. В бою они строились в несколько отрядов — авангард, главные силы и фланги, но часто татарская лава полумесяцем охватывала врага.

Сплошной лес копий двигался на русских, тяжелая поступь воинов и топот копыт лошадей слились в один сплошной зловещий гул. Шла сила страшная, могучая, но ей противостояла неодолимая великая русская рать.

Подойдя на расстояние полета стрелы, татары остановились.

Дмитрий вернулся в «большой полк», чтобы возглавить основные ратные силы. Начались стычки. По обычаю, русский богатырь Пересвет вызвал на единоборство татарского богатыря Темир-Мурзу. Богатыри пустили коней вскачь