когда дело идет о защите родной земли. Без князя, бояр, без княжеских воинов грудью стал на защиту города московский люд, и только вследствие измены князей смог Тохтамыш захватить Москву. Но дорого обошедшаяся русскому народу Куликовская битва обескровила Русскую землю, и это дало возможность татарам опустошить страну.

Осенью вернулся в разгромленную Москву Дмитрий Донской. Пришлось снова признать зависимость от хана, и Дмитрий вынужден был послать своего сына Василия в Орду, к Тохтамышу, с большими дарами и просить у него ярлык на княжение. В Орде Василий был задержан, и только позднее ему удалось бежать. В 1383 г. Тохтамыш наконец дал ярлык, но заставил уплатить огромную дань «с деревни по полтине».

Олег Иванович Рязанский, прекрасно понимая, что после неоднократных измен ему не приходится ожидать ничего хорошего от Дмитрия Донского, бежал в Литву. Вернувшись оттуда, он был вынужден в 1381 г. заключить мир с Дмитрием Ивановичем. По миру, Олег Иванович, так же как и тверской князь Михаил, признал себя «молодшим братом» Дмитрия, став к нему в такие же отношения, как и Владимир Андреевич Серпуховский. Олег обязался порвать связи с врагами Руси — Литвой и Ордой, не «искать ярлыка» и т. д. Кроме того, Олег уступил Дмитрию Донскому Мещеру и еще ряд рязанских городов и «татарских мест», татарские и мещерские князьки которых зависели не от Орды, а от русских князей.

В мире с Олегом большую роль опять-таки сыграла церковь. В Рязань поехал Сергий Радонежский, заставивший Олега смириться.

Таким образом, оба крупных княжества — Тверское и Рязанское, не потеряв своей самостоятельности, в то же самое время оказались на положении подчиненных Москве. Как и Владимир Андреевич Серпуховский, двоюродный брат Дмитрия Донского, тверской князь Михаил и рязанский — Олег должны были «служить без ослушания» московскому князю (за что последний обещал «кормить» их «по службе»), не «искать» ярлыков на великое княжение, а по отношению к Орде, Литве и другим князьям держаться той же политики, что и князь московский. Последний, кроме того, получил право вмешиваться в отношения князей с их боярами.

Что же касается удельных князьков, то Дмитрий Донской их всех подчинил своей власти и превратил в «подручников». Строго поступал Донской и с боярами удельных князей и московским боярством. Им была уничтожена должность тысяцкого и казнен на Кучковом поле в Москве последний тысяцкий московский Иван Вельяминов, «передавшийся» на сторону Твери.

Дмитрий Донской «сидел», т. е. княжил, и в Новгороде, причем им был заключен с новгородцами «ряд» (договор), по которому Новгород обещал помогать Дмитрию в войнах с Литвой и Тверью, а московский князь, в свою очередь, обязывался помогать Новгороду в борьбе с немцами, Литвой и Тверью. Два раза князь выполнял условия «ряда» и помогал Новгороду в войне с немцами (1364 г.) и Тверью (1373 г.). Но новгородские ушкуйники — «удалые молодцы», грабители — не раз нападали на московские земли и не всегда удавалось московским воеводам отбить их налеты. Ушкуйники громили и сжигали города, как например Кострому и Нижний Новгород, уводили в плен население, продавали его «басурманам» в Булгары и Орду, грабили купцов. Опустошительные налеты новгородских ушкуйников, грабивших русские города и села, заставили Дмитрия Донского в 1385 г. пойти на Новгород, принять меры для их обуздания и привести в покорность надменную новгородскую боярскую аристократию. Новгород смирился и заплатил дань. Прекратились на время и хищнические набеги ушкуйников.

Дмитрий Донской был сильнейшим князем Руси, которому фактически подчинялись все русские земли, кроме западных. Дмитрий Донской рассматривает великое княжение Владимирское как свою «отчину». Как мы уже видели, не только удельные, но даже нижегородские, тверские и рязанские великие князья подчинялись ему. При Дмитрии Донском к Москве было присоединено Белоозерское княжество.

В результате развития производительных сил, под давлением внешней опасности, в борьбе с Ордой и Литвой, росло стремление к единству сил, росла тяга к централизованному Русскому государству с единым правительством и руководством.

«…Чувство общей опасности и общего страдания связывало разъединенные русские княжества и способствовало развитию государственной централизации через преобладание Московского княжества над всеми другими. Единство более внешнее, чем внутреннее, но тем не менее все же оно спасло Россию»[79].

Общепризнанным центром объединяющейся Руси становится Москва. В борьбе с Литвой Москва объединяет воинские силы князей нижегородских и кашинских, ярославских и городецких, ростовских и белозерских, брянских и смоленских, стародубских и оболенских, тарусских и новосильских и других; причем этот боевой союз оформляется договором, по которому Москва будет и впредь «борониться с ними» и возглавлять их союз.

Мы говорим о Москве как об общепризнанном центре Руси (это, конечно, не исключает борьбы против нее со стороны отдельных князей и новгородской боярской олигархии) потому, что уже «докончальная» грамота 1375 г., заключенная между московским и тверским князьями, является документально оформленным со стороны самого опасного противника официальным признанием Москвы национальным центром Руси и руководителем общерусской политики. Так расценивали роль Москвы и «вороги» ее за рубежом — Орда и Литва, договорившиеся между собой о совместных действиях против Дмитрия Ивановича.

Поход на враждебную Москве Тверь рассматривался в Орде «как преступление против хана».

Фактическое превращение Москвы в руководителя общерусской политики дает возможность Дмитрию Донскому предъявить и формальные права на эту роль. Как мы уже видели, московский князь начинает рассматривать великое княжение Владимирское, а с ним вместе и Новгород как свою вотчину.

Могущество московского князя было столь велико, столь велико было значение Куликовской битвы, которое не умалило даже «нахождение» Тохтамыша, что Орда вынуждена была признать право Дмитрия Донского и на «купли» Калиты, и на все великое княжение Владимирское, которым он в своей духовной грамоте «благословил» старшего сына Василия Дмитриевича.

В объединении сил русского народа князь опирался на растущий и умножавшийся посадский люд и боярство.

Росли торговые связи Москвы. Торговые договоры (грамоты) Москвы с Новгородом (1380 г.), с Рязанью (1381 г.), Тверью (1369 и 1399 гг.) устанавливают право московских купцов всюду «торговать без рубежа» и «мыта держать прежние». Через Новгород и Тверь в Москву поступали товары из Западной Европы: сукна, вина, пряности, драгоценные изделия и т. д. С Востоком торговали через Нижний Новгород, Рязань и Орду. Упоминаются «шеломы черкасские», «байданы бесерманские», «блюда езднинские» (из города Иезда, или Езда, в Иране). Торговали и с Югом — генуэзской колонией Сурожем (Судаком). Крупных купцов, торговавших с Сурожем, называли гостями-сурожанами. Московские купцы — «сходници суть с земли на землю и знаеми всеми в Ордех и Фрязех».

Не забыт и путь в Византию, но теперь сносятся с нею через генуэзцев. Московские купцы-сурожане, суконники и другие — богатая