– Рана? – участливо спросила Ция, пытаясь заплести короткую косу.

– Она, проклятая, – подтвердила Александра, поняв вдруг, на кого похожа эта девушка. Сейчас, с чистым лицом и промытыми волосами, она напомнила ей Марину. Её лучшую подругу из прошлой жизни.

Глядя, как Ция старательно пытается заплести непослушные волосы, Александра неожиданно для самой себя предложила:

– А давай я тебе прическу сделаю?

Девушка уставилась на нее огромными глазами.

– Ты умеешь?

– Не знаю, – уже проклиная свой длинный язык, ответила Алекс.

Ция подала ей большой деревянный гребень. Когда-то и где-то Саша Дрейк неохотно помогала лучшей подруге прибирать волосы. А сейчас Александра была готова полжизни отдать, только чтобы сделать ей прическу. Руки плохо слушались, выполняя незнакомую работу. Но очень скоро волосы у Ции оказались собраны в кольцо, из которого торчал небольшой задорный хвостик.

Алекс не поленилась сбегать в людскую за кусочком зеркала. Служанка долго разглядывала в крошечном осколке свое отражение, пытаясь определить, что же создал у нее на голове этот странный парень. Наконец ей это удалось. Прическа смотрелась по-новому весело, а волосы не мешали и не лезли на глаза.

– Эх, нам бы еще пару заколок! – мечтательно вздохнула Александра. – Я бы тебе такое сделал!

– Спасибо, Алекс! – поблагодарила девушка. – Пойду на кухню. А то господин Микан скоро проснется.

– Заходи, будет время, – радушно пригласила Александра. – Поболтаем.

Погруженная в воспоминания, она даже не обратила внимания на то, как двусмысленно прозвучали последние слова. Сегодня у нее было особое задание на утро: соорудить хлев. Похоже, Фусан все-таки достал госпожу своим нытьем, и она выделила деньги на поросенка. Будущая колбаса жизнерадостно хрюкала, копаясь в большой миске, куда Ция свалила кухонные отбросы, а Алекс пыталась соорудить для нее загон, не используя ни единого гвоздя. Этот ресурс в местных условиях был достаточно дорогим, чтобы бездумно изводить его на свиней. Пришлось использовать веревки. Промучившись, Александра вытолкала протестующую хрюшку на постоянное место жительства и привязала калитку, не обращая внимания на буйный протест «пятачка». Там у поросенка была новая собственная кормушка, и пришла пора вернуть чашку на кухню.

– Забирай, – сказала Алекс, протягивая Токи вымытую посудину.

– Поставь в угол, – буркнула женщина, не переставая резать овощи.

Александра пожала плечами. На кухню заскочила Ция, и Алекс увидела, что от ее прически ничего не осталось.

Девушка перехватила ее взгляд и сделала страшные глаза. Ничего не понимая, Александра вышла.

Как следует поговорить они смогли только вечером. Алекс сидела на лавочке возле людской и смотрела на удивительно чистое, усыпанное россыпью незнакомых созвездий небо. Чуть слышно скрипнула дверь кухни. Подошла Ция, присела на лавку и тяжело вздохнула.

– Извини, что я расплела прическу.

– Как хочешь, – передернула плечами Александра. – Волосы-то твои.

– Она не понравилась госпоже, – очень тихо проговорила девушка, опустив голову.

– Это она тебе сказала? – очень удивилась Алекс.

– Нет, – покачала головой служанка. – Но она так посмотрела…

– Страшно? – скривила губы Александра.

– Алекс, я очень боюсь, что меня здесь не оставят, – серьезно проговорила Ция. – Пойми, мне некуда больше идти и не на кого надеяться. Прости. Та прическа мне очень-очень понравилась. Но…

– Ты думаешь, я не понимаю? – усмехнулась Александра. – У сирот жизнь никогда сладкой не была. Это ужасно, когда рядом нет ни матери, ни отца и приходится рассчитывать только на свои силы. Особенно тяжело без помощи девушкам…

При этих словах ей показалось, что Ция как-то странно на нее посмотрела. Но увлеченная собственным красноречием, Алекс не придала этому большого значения.

– Любой, кто богаче или сильнее, уже считает себя ее хозяином. И если благородных еще защищает хоть какой-то закон, то простолюдинке выжить в одиночку очень трудно. Почти невозможно. Неужели я буду на тебя обижаться? Да наплевать на эту прическу. Я же понимаю, что для тебя главное – понравиться госпоже Сайо и госпоже Айоро.

– Правда? – спросила девушка. – И не обижаешься?

– Нисколько! – твердо ответила Александра. – Я тоже хочу, чтобы ты тут осталась.

Служанка вдруг встрепенулась.

– Ой! Я, кажется, забыла за плитой протереть.

– Тогда спокойной ночи, – потянулась Алекс. – Я спать пошел.

Он вошел в людскую. На длинном столе еще горел большой светильник, освещая рассевшихся слуг.

– Что так быстро насиделись? – громко спросил Фусан, посмеиваясь в редкую бороду.

– Хватит, – зевнула Алекс. – Завтра вставать рано. Да и что долго-то сидеть.

– Правильно, – поддержал его Тотига. – С девками не сидеть надо. Отвел бы ее в сад, там сейчас запах лучше вина пьянит. Уложил под яблоню… И эх!

– Для этого надо быть мужчиной, – крикнул переплетчик Матай.

Слуги замерли. Александра поняла, что услышанные слова вполне можно считать оскорблением.

– По-твоему, я не мужчина? – тихо спросила она в наступившей тишине.

– Нет, – ухмыльнулся переплетчик. – Ты тощий евнух.

– А ты… – Алекс выдала вольный перевод фразы, услышанной как-то на рынке, когда насмерть сцепились две торговки. И хотя на местном наречии слова звучали не так цветисто, Матая проняло.

– Ах ты, говнюк! – раненым бизоном взревел переплетчик, вскакивая со скамьи.

– Матай! Матай! – наперебой закричали переписчики, а Фусан обхватил его за плечи.

– Успокойся! Видишь, парнишка не в себе. Бредит от раны.

Тот дал себя усадить на лавку и схватил чашку с остывшим чаем.

– А ты извинись! – крикнул Фусан Александре.

– Проси прощения, ублюдок! – рявкнул Матай.

– Скажи мне это в профиль, если ты мужчина, – кривляясь, проговорила Алекс, вспомнив французский фильм.

– Ну, держись! – переплетчик отшвырнул Фусана и трактором попер на Александру. Подскочив, он схватил ее одной рукой за куртку, а вторую занес для удара.

Сложенные клювом пальцы ткнули точно в печень. Матай икнул и, побелев от боли, стал заваливаться на сторону, открывая рот. Алекс несильно ударила его в подбородок. Лязгнули зубы, прикусив поганый язык. Переплетчик рухнул, обливаясь кровью.

Не обращая внимания на жуткую боль в ране, Александра оглядела притихших слуг. Только Фусан смог выдержать его взгляд.

– Кто-нибудь еще сомневается в том, что я мужчина? – тихо спросила она и, не получив ответа, направилась в свое купе. Переписчики бросились поднимать Матая.