вот то, что он не знал — так это то, что все образцы Ижмеха по теме «Грач» провалили заводские испытания и не вышли даже близко на требуемые ТТХ. А это было чревато потерей основного изделия завода, тем более что в Туле работал Игорь Яковлевич Стечкин и он-то наверняка в стороне сидеть не будет. Так что — Чугуевский на всё, что было связано с конкурсом, реагировал болезненно.

— Особой тайной это не является. Прага предлагает помощь.

— Не мытьем так катаньем решили?

— Василий, зачем ты так? Сейчас будет подписываться не один, а целый пакет контрактов. Заводы, которые будут принимать участие в международной кооперации, получат самостоятельный выход на ВЭД. Я смотрел, как ОМНИПОЛ работает — нашим бы министерствам поучиться. Возьмешь пистолет, там помимо еще и винтовки есть, можно осваивать. Они со своей стороны твои ружья посмотрят. У них гладкого почти ничего своего нет, а ты на этом специализируешься.

— Василий Сергеевич, — напомнил Сапожников, — дело на контроле у предсовмина и выше. Не время задирать нос, берите материалы. Ваше мнение жду в понедельник…

…

Затем поехали в северную часть города — старый аэропорт, автозавод…

Там были земли колхоза «5 лет УАССР», который уже ликвидировали, а земли отдали под застройку. Новостройки Старого аэропорта вязли в стылой грязи, готовился пуск трамвая. Черная толпа на остановках в ожидании транспорта, много грузовиков в потоке — стройка-то продолжается. За корпусами улицы Молодежной через дорогу начиналось голое поле, ровное, которое спускалось к новым корпусам автозавода.

Волга вязла в грязи, а вот новенькая, салатового цвета «Орбита» шла хорошо и по такой грязи…

— Получается, мы так закрываем жилищное строительство с этой стороны, — сказал Сапожников, обозревая окрестности.

— Можно восточнее уходить, в сторону Завьялово.

— Там сыро.

— Осушить и всё.

Закурили.

— Завод действительно нам дают?

— Пока постановление не подписали, но, по словам Юрия Дмитриевича — да.

— Да… — пыхнул дымом Сапожников, — знатно похулиганили, знатно. Ты кстати ведь там был, с чего началось то?

— С того, что на город в полмиллиона один кинотеатр, думаю.

Сапожников покивал.

— Ну, у нас этого не будет.

— Не стоило бы зарекаться. Так или иначе, у нас трудового резерва нет совсем, придется город расширять, привозить людей. Всякое может быть.

— Сколько завод должен выпускать?

— После выхода на полную мощность — миллион двигателей в год. А если будет специализированный двигательный, туда же можно будет передать и новый мотоциклетный движок, и наши потребности. Это еще полмиллиона.

— Жилья получается еще на семьдесят-восемьдесят тысяч надо. По двадцать квадратов, если это полтора миллиона квадратов. Не считая школ, садов и всего прочего…

— Соседи обещали помочь. Сейчас, правда, не знаю…

Сапожников ничего не ответил — он то знал всю подноготную. Если раньше еще можно было о чем-то говорить, то теперь после того как у татар отняли двигательный, они — стали врагами. Нет, понятно что на поверхности все будет гладко — но помощи не дождешься. А вот подгадят при случае — с удовольствием.

— Алексей, — сказал Сапожников, — ты понимаешь за что ты берешься? Действительно понимаешь?

— Да — ответил Соин, все решивший для себя еще там, во время погрома — да, все я понимаю…

Тем не менее — тогдашнему Ижевску и это было по плечу. Тем более что был пущен ЗЯБ — завод ячеистого бетона и работал ДСК — домостроительный комбинат[71].

Никакого кризиса не было, город — завод готовился встретить новый век, новое тысячелетие. Город стоял на ногах, смело смотрел в будущее, готовил проекты — целые кварталы новой застройки, застройка и снос печально известного «Болота», продление трамвая до автозавода и строительство третьего трамвайного депо недалеко от старого аэропорта, новая ТЭЦ для города, новые промышленные строительные площадки для основных заводов. Продукция в основном была гражданской, в том числе такой новой для советского человека как квадроцикл, водный мотоцикл и электромотоцикл. Радиозавод помимо магнитофонов готовился осваивать игровые приставки.

И в снабжении особого кризиса не было — изобилия как раньше не было, но… Ижевск всегда выделялся тем, что стремился найти выход из любой ситуации. Нет рыбы? Заводы собрали деньги, построили два траулера и холодильные мощности — ПО «Удмуртрыба». Теперь рыба была, потому что вся рыба с этих траулеров шла в Удмуртию. Сыр и без того был — в республике работал один их крупнейших в стране сырзаводов. В поселке Италмас, где родилась знаменитая лыжница Галина Кулакова, построили крупный свинокомплекс — так что и мясо на столах обещало быть. А на обратной стороне города, на Малиновой горе — строили крупную промышленную птицефабрику.

Работы хватало. Строили много — Ижевск был одним из немногих городов, где молодой специалист мог получить сразу хотя бы комнату. Особенностью города было то, что заводское руководство всегда заботилось о людях, выбивали деньги не только на станки — но и на социальную сферу. Это была особенность Урала — с ее городами-заводами, приписными крестьянами и всей жизнью на заводе — от выпускного до пенсии. Люди связывали судьбу с заводом на поколения, на место отца вставал сын, за ним внук, множились рабочие династии, а завод заботился о людях не с восьми до пяти. Делом чести было — у кого какая больница, у кого какой спортивный комплекс, у кого какой санаторий, пионерский лагерь. Заводские больницы, где приписывали по месту работы, а не жительства — были лучшими, там подчас были такие специалисты и оборудование, какого и в Москве не было…

Вот таким был Ижевск. Город, твердо стоящий на ногах. Город, уверенно смотрящий в будущее.

Но для того чтобы он таким и оставался — должна была уверенно смотреть в будущее вся страна…

Москва СССР. март 1989 года

Решив вопросы в родном городе, Соин снова вылетел в Москву. Казани он пока избегал по многим причинам — хотя, если он будет работать в республике, республиканскому руководству представляться все же придется. Просто он не знал, что ждать, пока все не улеглось. То, что уплывает здоровенный кусок в виде двигательного завода, татар вряд ли радовало. И крайним в этой ситуации они могли видеть его, хотя он и понятия не имел о принятом решении.

Москва встречала дождем со снегом, залитыми водой стеклами гостиницы Совмина, где его поселили первый раз в жизни. Там он понял, что впервые попал в номенклатуру. Реальную. В стране есть те, кому положено и те, кто пешком постоит — и он теперь в первой категории. И это обещает в будущем