Первым делом надо было спрятать найденное на «Эсперо», поскольку иначе поклажа становилась вовсе неподъемной. Инструментом запаслись заранее, поэтому выбрав место с приметными ориентирами неподалеку от береговой черты, начали рыть яму. Но грунт был каменистый и поддавался с трудом. Работа могла затянуться надолго.

Мэттью уже не раз проклял себя за жадность, что связался с найденным в капитанской каюте золотом. Предчувствие опасности не отпускало. Он даже предложил Мозеру плюнуть на все, бросить «лишние» ценности в море, и срочно уходить, пока не поздно. Но «компаньон» не согласился, махая киркой, как одержимый. И вскоре Мэттью понял, что предчувствие его не обмануло. До них донесся топот копыт и звон конской сбруи. Тогда он сделал последнюю попытку образумить своего спутника — спрятаться среди камней, где лошади не пройдут. Он сможет сделать так, что их не заметят. Но Мозер рассудил по-своему.

— Лошади?! Так ведь это именно то, что нам нужно! Не волнуйся, Франсуа, сейчас у нас будут лошади!

И Мозер с а м окликнул конный разъезд…

Мэттью скрипел зубами, проклиная в душе Мозера и так не вовремя появившуюся стражу, но ничего не мог поделать. Не убивать же их всех!!! Иначе, зачем тогда он тащил с собой этого придурка, которому золото затмило разум?! Придется как-то выкручиваться…

Между тем, ситуация осложнялась. На берегу показался конный разъезд из шести вооруженных всадников, который быстро окружил их и потребовал назвать себя. Мозер шагнул навстречу и достал из кармана какой-то знак, предъявив его командиру.

— Дело высшей степени секретности. Вы обязаны оказывать мне всяческое содействие. Давайте отойдем.

То, что произошло дальше, очень удивило Мэттью. Старший разъезда, едва увидев то, что ему предъявил Мозер, тут же спрыгнул с лошади и вытянулся в струнку, велев своим подчиненным убрать оружие. Они отошли в сторону и довольно долго о чем-то разговаривали. Но разговаривали очень тихо. Тем более, шум прибоя мешал что-либо разобрать.

Пауза затягивалась, и Мэттью ситуация не нравилась все больше и больше. Пятеро всадников стояли вокруг и внимательно следили за каждым его движением. Наконец, переговоры завершились, и Мозер со старшим конного разъезда вернулись к остальным. Старший представился на неплохом французском.

— Капрал береговой стражи Грубер. Доброй пожаловать в империю, месье Пастер! Прошу извинить за столь не любезный прием. Но сами понимаете, — что мы могли подумать, увидев двух неизвестных личностей здесь ночью?

— Ну что Вы, месье Грубер. У меня и в мыслях не было предъявлять к вам какие-то претензии. Вы всего лишь честно исполняете свой служебный долг…

Капрал тут же стал распоряжаться. Солдаты спешились и начали навьючивать на лошадей их поклажу. Подошедший Мозер довольно потирал руки.

— Ну вот видишь, Франсуа? Все разрешилось наилучшим образом. Нас не только доставят до места, но еще и в руках такую тяжесть тащить не придется…

Опасность со спины Мэттью ощутил каким-то звериным чутьем, которое его никогда не подводило, и рванулся в сторону. Солдат, который собирался ударить его рукояткой пистолета по голове, промахнулся. Чего все остальные, похоже, не ожидали. Но только не Мэттью, который мгновенно разобрался в ситуации. Поэтому крик капрала на германском «Живым не брать!» не стал для него чем-то удивительным. Теперь все встало на свои места. Рядом больше не было с в о и х. Поэтому можно не церемониться. Как и не было необходимости скрывать свой дар.

Пятеро солдат умерли быстро, получив удар кинжалом, не сумев оказать никакого сопротивления. Капрала и своего «друга» Мозера Мэттью сразу убивать не стал. Оставлять их в живых он все равно не собирался, поэтому и скрывать перед ними свой дар тоже не имело смысла. Оставалось лишь извлечь из сложившейся ситуации максимальную пользу. На всякий случай связав заторможенных противников, Мэттью приступил к допросу. И здесь ему повезло. Что капрал, что Мозер не смогли противостоять его «чарам», поэтому рассказали много интересного. Но увы, воспользоваться этой информацией можно было очень выборочно. Если бы Феликс Мозер представил при дворе в Вене императору Леопольду Первому французского дворянина Жана де Ламберта, с которым они вместе работали в Тунисе, и дал ему при этом хорошие рекомендации, это одно. Но если в Вене появится никому не известная темная личность, это совсем другое. Поэтому ехать в Вену нет никакого смысла. Неприятной (хотя и неудивительной) для Мэттью новостью оказалось то, что представлять его императору Феликс Мозер (который, как выяснилось, вовсе не Мозер) не собирался изначально. Он надеялся избавиться от своего слишком опасного коллеги сразу же по прибытию в Австрию. Вот и воспользовался подходящим случаем. Увы, он слишком недооценил французского дворянина Жана де Ламберта.

Капрала Мэттью убил сразу, когда вытянул из него все, что тот знал. А вот с Мозером решил поговорить, поэтому привел его в чувство. Австрияк сначала затравленно озирался, и тут его взгляд, полный ужаса, сконцентрировался на Мэттью. Он помнил все, что произошло, но не мог понять, как такое могло случиться. Мэттью улыбнулся, и как ни в чем не бывало спросил у своего недавнего «друга» на чистом германском.

— Как самочувствие, герр Феликс Шнайдер? Голова не кружится?

— Кто ты?! Ты заключил сделку с дьяволом?!

— Поразительно, насколько живучи заблуждения! Нет, герр Шнайдер. Я не заключал сделку с дьяволом. Это дар Господа нашего, а я всего лишь умело им пользуюсь.

— Но что ты думаешь делать дальше, Франсуа?

— Я уже не Франсуа Пастер. Это имя стало слишком заметным. Не хочу, чтобы меня связывали с «Эсперо» и с В а м и, герр Шнайдер. Поэтому Вам нужно очень постараться и убедить меня в том, что оставить Вас живым будет гораздо выгоднее, чем оставить лежать рядом с этими бедолагами, которые честно выполняли свой долг. И вся вина которых заключалась всего лишь в том, что они встали у меня на дороге.

— Послушайте, месье де Ламберт, давайте договоримся! Забудем то, что мы натворили в состоянии сильного душевного волнения! Ведь мы можем быть полезны друг другу!

— М ы натворили?! Вы меня удивляете, герр Шнайдер! Я в точности соблюдал все условия нашего договора. А вот Вы попытались меня обмануть. Поэтому ни о каких новых договорах с В а м и не может быть и речи. Предавший один раз предаст и другой, если это будет ему выгодно.

— Но ведь Вы не сможете без моей помощи получить аудиенцию у императора и предложить свои услуги без моих рекомендаций!

— А с чего Вы взяли, что я так жажду служить вашему императору? Император Священной Римской империи германской нации- для меня всего лишь один из вариантов, не более. Во время нашего разговора в Тунисе он показался мне достаточно привлекательным. В связи с последними событиями мне уже так не кажется. Ведь я Вам говорил, что мне все равно, кому служить. Лишь бы мне хорошо платили и не пытались меня использовать в качестве разменной монеты ради своих выгод. Такое я не прощаю никому. Даже императорам. Можете предложить что-то еще?