– Я ничего не понимаю. – Марлен подала Доротее чашку с кофе и пытливо заглянула ей в лицо. – Мне кто-нибудь объяснит?

Пока Доротея вдохновенно пересказывала ей свои ночные похождения, я с кофейниками в руках отправилась к любимому постояльцу, с которым не прочь была бы пережить нечто подобное.

Йоханн Тисс снова сидел за маленьким столом у окна. С участившимся раза в два пульсом я остановилась перед ним.

– Доброе утро, Кристина, я был бы рад позавтракать с тобой. Как дела?

– Хорошо, – с трудом выдавила я, поскольку в горле будто лягушка застряла, и, может, даже с короной. – Ты будешь чай или кофе?

– Кофе, пожалуйста. Все в порядке?

Чтобы понять, что в столовой появились громкоголосые Пчелка Майя и Махровое Полотенце, оборачиваться было не нужно. Я взглянула на Йоханна:

– Видишь, мне пора идти. Вот твой кофе, увидимся позже.

Он коротко прикоснулся к моей руке.

– Надеюсь.

Фрау Вайдеманн-Цапек и фрау Клюпперсберг очень удивились, когда я с сияющим лицом пообещала принести их чай.

М. Баптист, Б. Булан

Дамы запасались дневным провиантом, когда появился отец. Фрау Клюпперсберг тут же подскочила, перевернув при этом стакан с соком. Пока подружка Мехтхильда промакивала стол салфеткой, Ханнелора Клюпперсберг железной хваткой взяла папу за локоть.

– Мой дорогой Хайнц! – прозвучало почти как победный клич. – У нас есть свободное местечко, позвольте же насладиться вашим обществом! Мы жаждем услышать две-три прелестные истории про остров!

Разговоры за другими столами смолкли. Присутствующие смотрели на смущенного отца, попавшего в объятия гигантской вязаной пчелы.

– Эээ… ммм… я только хотел…

Детский голосок Эмили нарушил тишину за столиками:

– Это папа Кристины, он тоже всегда начинает первый. Но у него смешные кепки.

– Что я начинаю первым? – спросил папа, освободившись от захвата. Я поспешила предотвратить несчастье.

– Я сказала близнецам, что когда мне скучно, ты всегда начинаешь рассказывать интересные истории.

– Вот как? – Папа посмотрел на меня, потом на Эмили и перевел взгляд на все еще возвышавшуюся перед ним фрау Клюпперсберг. – И почему это все хотят, чтобы я рассказывал истории?

Эмили серьезно на него посмотрела:

– Нет, я хотела сказать…

– Эмили, пей свое какао. Фрау Берг, у вас есть все, что нужно? Садись, папа, я сейчас принесу тебе кофе.

Нужно было срочно навести здесь порядок, суматохи с утра отец не терпел. По дороге к дверям мне пришлось миновать Йоханна, стоявшего у буфета. Он пропустил меня, и я почувствовала, как его рука задержалась на моей спине. Фрау Вайдеманн-Цапек, по всей видимости, набиравшая еду для отца, сначала посмотрела на руку, потом на меня и подняла брови. Я на секунду замерла и приторнейшим тоном сказала:

– Простите, фрау Вайдеманн-Цапек, мой отец терпеть не может салат из свеклы с селедкой.

И ушла в кухню.

Гостей в столовой оставалось все меньше, покончившие с завтраком с пляжными сумками покинули пансион, день опять выдался чудесный. Удивительным образом отец до сих пор терпел дамский дуэт. Помимо их стола, занят был только стол Йоханна, который пил четвертую чашку кофе и читал «Зюддойче цайтунг».

Я потихоньку начала убирать буфет, пытаясь незаметно подслушать, о чем говорит отец, и еще незаметнее наблюдать за Тиссом. Первое не получилось, поскольку троица понижала голос, едва я оказывалась рядом, второе не получилось, поскольку я чувствовала, что дамы за мной наблюдают. Наконец Йоханн сложил газету и поднялся. Проходя мимо меня, он бегло прикоснулся к моему плечу.

– До скорого.

В дверях он еще раз обернулся и сказал в сторону последнего занятого стола:

– Желаю вам приятного дня.

– Спасибо, молодой человек, – ответил дамский хор, отец, похоже, Йоханна не услышал.

Когда я вышла в холл, чтобы бросить на Йоханна последний взгляд, меня чуть не сшиб Калли. Раскрасневшийся, он влетел как ураган, подхватил меня и, кружась, ввалился в столовую. Прерывающимся голосом он спросил:

– Где твой отец? Ах вот ты где, Хайнц! Кристина, это случилось, ей-богу, она отлично справилась, я знал, нет, не знал, но думал… Все просто превосходно!

Он сделал еще оборот и остановился, тяжело дыша.

Папа посмотрел на меня:

– Не думаю, что он так радуется колору Доротеи. Или нет?

– Я дедушка!

Калли поперхнулся и закашлялся. Я стучала его по спине, пока он не успокоился и не смог просипеть:

– Девочка, Катарина родила девочку! У меня внучка! Они только что позвонили. Ханна передает всем привет, я должен проставиться. В баре «Акула». Сегодня вечером. Ну разве это не чудесно?

Фрау Вайдеманн-Цапек в восторге захлопала в ладоши.

– Мои сердечные поздравления! И спасибо за приглашение, мы с удовольствием его принимаем, правда, Ханнелора? Такой молодой дедушка, никогда бы не подумала.

Она одарила всех ослепительной улыбкой. Папа встал и одобрительно похлопал Калли по спине.

– Отлично сработано, старина!

Вид у Калли был гордый. Я тоже его обняла. Фрау Клюпперсберг хоть и осталась сидеть рядом с подругой, однако радостно воскликнула:

– Разумеется, мы придем! Повеселимся вечером от души!

Калли кивнул, постепенно сникая.

– Я вовсе не собирался приглашать этих дам, а Ханну уж точно. Они действительно придут? – тихо спросил он у меня.

Я сочувственно на него посмотрела:

– Обратной дороги нет. Сделай это ради внучки. В древности люди всегда приносили жертву в честь новорожденных. Зато теперь мы сможем отпустить теленка.

Папа еще раз похлопал его по спине.

– Что ж, Калли, я всегда говорю: назвался груздем – полезай в кузов. Мы и не с таким справлялись.

Он повернулся к дамам.

– Значит, увидимся в «Акуле». При всем параде. А пока – хорошего вам дня. До свидания.

Все время, пока папа тащил меня за собой к дверям, они игриво делали ему ручкой. Оказавшись в холле, он строго спросил:

– Скажи, ты близко знаешь этого молодого человека, бывшего сейчас здесь?

Нас догнал Калли.

– Так это же постоялец. Мы его уже видели. Тебе не понравились его глаза.

Папа нетерпеливо отмахнулся:

– Спасибо, Калли, я сам знаю, это же было вчера. Фрау Клюпперсберг заметила между вами некую близость. Кристина, что она имеет в виду?