— Неужели ты мне не веришь? — новоиспеченный защитник нахмурился. Видимо, все мысли красноречиво отразились на моем лице.

От ответа меня спас подошедший к нам долговязый парень, что-то тихо Элимару сказавший. Преподаватель менталистики досадливо нахмурился.

— Анжелика, извини, вынужден на время тебя покинуть. Дела срочные появились.

— Ничего страшного, — я вежливо улыбнулась, несказанно радуясь, что он наконец-то оставит меня в покое.

Едва Элимар ушел, объявилась Иввина.

— А я все видела! — она хихикнула. — Вы так мило ворковали, что я решила вам не мешать.

Нимфа присела на край моего парео и с нетерпением потребовала:

— Давай скорее рассказывай, давно это у вас?

— «Это» — это что? — не поняла я.

— Ну не зря же вы шушукаетесь. Влюбилась, ага? Ну давай-давай, признавайся!

— Не знаю, — буркнула я, прекрасно понимая, что ответу «нет» Иввина уж точно не поверит. — Не разобралась еще.

— Так а чего тут разбираться? — опешила нимфа. — Первый признак влюбленности был?

— Это какой?

— Ну как, когда любой маг влюбляется, его на краткое время посещают диковинные видения. У вас на Земле не так, что ли?

Я покачала головой. Мгновенно вспомнились мои галлюцинации во время первого занятия у Элимара. И тут же стало дурно. Неужели это и есть тот самый признак? Может, я и вправду уже влюбилась, а сама этого не понимаю? Мало ли, как на меня этот магический мир действует.

— Неинтересно там у вас, — презрительно фыркнула Иввина. — Повезло тебе, что ты сюда попало.

Ага, аж сама своему везению завидую.

— Кстати, — продолжила нимфа, — что-то Раэль на вас так смотрел… Я бы даже подумала, что ревнует.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — опешила я.

Я ведь так и не расспрашивала Иввину, как прошло ее свидание с эльфийским принцем, на которое она ходила вместо меня. Но она и сама эту тему не поднимала, а я уж тем более напоминать не хотела.

— Ай, Раэль уже в прошлом, — отмахнулась Ив. — Так что, если хочешь, себе забирай. Хотя зачем он тебе, когда Элимар есть… — она на мгновение задумалась и тут же сменила тему: — Что-то жарковато совсем, попить бы.

Нимфа легонько хлопнула в ладоши, и тут же прямо перед ней из-под песка взмыл эфемерный мужичок. Ну точно джинн! Только песочного цвета. Пока я, онемев от изумления, его разглядывала, он любезно поинтересовался у Иввины:

— Что госпожа пожелает?

— Мне бы сока саругута. Только холодненького.

Едва она договорила, на песке материализовалась высокая чаша со светло-зеленым напитком.

— Благодарствую, — нимфа кивнула джинну, и тот исчез.

— Как ты это сделала? — изумленно пробормотала я.

— Как я сделала что? Дэва позвала? — Иввина взяла чашу, залпом выпила и продолжила: — Ты еще скажи, что про дэвов не знаешь.

— Не водится на Земле дэвов. Вместо них кофейные автоматы придумали. Знаю-знаю, мы дремучие.

— Дэвы — это местные магические духи, — охотно просветила нимфа. — Они неотъемлемая часть этого несуществующего мира.

— Погоди, — запоздало спохватилась я, — так а где мы сейчас находимся? Разве нас не перенесло в какой-то конкретный мир?

— Нет, что ты, — Ив покачала головой, — это просто временная реальность. Просуществует до заката. Да и воплощается каждый раз неповторимо. В прошлый выходной, говорят, цветущие холмы с речкой были. У руководства артефакт какой-то есть, который все это создает. Я подробностей не знаю, да и не интересно мне, что и откуда появляется. Главное, чтобы результат устраивал. Так вот, про дэвов-то. Они — духи временной реальности. Почти всемогущие в пределах своего мира. Но им необходима чужая радость. Можно даже сказать, что для них это источник жизненной энергии. Вот они и стараются каждый раз всех радовать. Да ты сама глянь, их же тут полно.

Я села и огляделась. И вправду, эфемерные фигуры мелькали то тут, то там. К примеру, возле разнежившейся на песке Друндгильды, той мрачной тетки из местной лечебницы, витали сразу трое.

— И что, я тоже могу что-нибудь попросить? — мгновенно заинтересовалась я.

— Само собой. Хлопни в ладоши, и дэв появится. А я пока пойду прогуляюсь, а то скучно мне на одном месте сидеть.

Едва она ушла, я осторожно хлопнула в ладоши. Сомневалась, конечно, что все получится. Но, вопреки моим сомнениям, местный джинн возник сразу же. Не такой, как у Иввины, посимпатичнее и с залихватскими гусарскими усами.

— Что госпожа пожелает? — с готовностью заулыбался он.

— Молочный коктейль можно? А шоколадный пломбир? А свежей клубники?

Все мои просьбы тут же материализовались передо мной: и высокий бокал с коктейлем, и три шарика мороженого в изящной креманке, и маленькая плетеная корзинка с ароматными ягодами. Я тут же почувствовала себя ребенком, нашедшим под новогодней елкой желанный подарок.

— Спасибо! — восторженно выдохнула я.

Дэв отчего-то даже засветился изнутри. Наверное, его моя радость наполняла.

— Может, госпожа пожелает что-то еще?

— А табак вы наколдовать можете? Ну такой, какой единороги обычно курят.

— Могу. Но все созданное здесь, нельзя пронести в мир реальный.

Ну вот, контрабанда не состоится. Немного расстроившись, я отпила коктейля. Вдруг вспомнились слова нимфы об Элимаре. Неужели она была права?

— И куда он, интересно, ушел? — пробормотала я себе под нос.

Но дэв, видимо, решил, что вопрос адресуется ему, охотно ответил:

— Элимара вызвал ректор Августис, чтобы дать ему важное поручение.

— А по какому поводу? — не удержалась я.

— Ректору стало известно, что в руководстве Академии есть предатель. Августис рассчитывает, что Элимар сможет вычислить шпиона.

— Так а вы все-все знаете? — изумилась я.

— Все, — дэв кивнул. — Но каждый из пришедших может задать только три вопроса. У вас остался один.

Я чуть не взвыла. Ну вот почему всегда так? Мне дико хотелось спросить, как на самом деле выглядит темный властелин. Но имелись вопросы и поважнее.

— Где мне найти пророчество об избранной?

Дэв улыбнулся.

— В библиотеке, госпожа.

Проклятье! Лучше бы про темного властелина спросила!

— Пожелаете что-нибудь еще? — разочаровано спросил дух, явно ожидавший от меня радости, а не столь явной досады.

— Спасибо, мне уже достаточно, — я вяло улыбнулась.

Дэв исчез, и мое настроение окончательно стухло. Без особого энтузиазма пожевав клубнику, я решила вернуться в свою комнату. Уже не радовали меня ни пляж, ни море. Да и совесть нещадно грызла, что Бонифаций один тоскует.