– Даже опасно, – согласился он. – Присядете?

Я послушно опустилась на скамью. И, повинуясь какому-то демону внутри, спросила, хотя решение уже приняла, моментально, как только он предложил.

– А не слишком ли много мне тогда придётся забывать?

Киару как-то виновато вздохнул, присаживаясь рядом, и я насторожилась. Сегодня такой день, что он вполне может мне сейчас сообщить, что, например, из-за вируса мне вообще осталось жить пару недель, так что забывать будет уже некому…

– Мария, – начал он, и я по совершенно детской привычке – взрослому человеку не пристало! – скрестила пальцы. – Из-за вируса, – продолжил киару, и я с ужасом поняла, что эти «чурики» для взрослых не работают и не спасают их… – Вы не сможете вернуться.

– Почему? – прошептала, чувствуя, как внутри всё обрывается. – Я умру, да?

– Нет, – удивлённо отозвался синеглазый и мягко улыбнулся. – Ну, по крайней мере, ближайшие лет пятьдесят не должны. Просто Вы теперь не совсем человек, и сами по себе – ценная добыча для наших врагов, поэтому Вам придётся остаться у нас.

– В качестве кого? – мрачно уточнила я. Естественно, мне сразу же отчаянно захотелось домой, на Землю.

– Не понял вопрос, – спокойно сказал киару, но я ему не поверила. Однако послушно перефразировала.

– Кем я буду там, у Вас?

– Марией Романовой, – осторожно и недоумённо ответил он, доводя меня до бешенства.

Мария Романова – это не профессия. И даже если предположить, что нам мешают трудности перевода, должен же он понимать, что меня волнует, на что я буду жить и что делать? Не удочерит же он меня в самом деле?

– Я обеспечу Вас, если Вы об этом, – сообразил, наконец, он. Но меня волновало не только это.

– Я смогу работать? – упрямо спросила я. Не то чтобы без работы мне была совсем уж жизнь не мила, но мне нужна хоть какая-то опора и самостоятельность. По крайней мере, так говорят.

Киару задумался, и это значило, что дела мои довольно плохи.

– Возможно, – сказал он, наконец. – Смотря, к каким изменениям в конце концов приведёт вирус.

– Приведёт? – переспросила я, уже не находя в себе сил дальше пугаться, холодеть и расстраиваться. Получается, ещё ничего не закончилось?

– Мы блокировали сам вирус, но он успел запустить некоторые преобразования, которые пока ещё не закончены, – повинился Айрдан-ниа-Ши – я как-то неожиданно вспомнила его полное имя. И опять пустился в официальные извинения. – Мне действительно очень жаль, что так вышло Мария Романова. И, разумеется, право назвать компенсацию всё ещё за Вами.

– Я с Вами, – сообщила я в ответ. Обсуждать компенсацию не хотелось. Сразу вспоминалось, что первопричина всей этой ситуации – всё-таки я сама. Что бы там киару ни говорил о границах разумного.

– Я рад, – просто ответил он, и мы некоторое время сидели молча, пока я, наконец, не решилась:

– Расскажите про своих детей, – попросила с замиранием сердца и поспешила уточнить, – если это допустимо, конечно.

– Что Вы хотите узнать? – доброжелательным тоном поставил меня в тупик хитрый инопланетянин. Я без понятия, что там надо спрашивать про чужих детей, и меня вообще большего всего их мать интересует, если совсем уж честно.

– Сколько им лет? – нашла я некий компромиссный вариант.

– В пересчёте на Ваши годы, – на мгновение задумался он, – двадцать, семнадцать и пятнадцать.

Я подозрительно уставилась на киару. Получается, ему лет сорок, а то и больше? А выглядит моим ровесником почти, лет на двадцать пять. Максимум – тридцать.

– Мне тридцать, – сообщил киару, словно бы просто так. И больше ничего пояснять не стал.

И вот что я должна думать обо всём об этом? Усыновил? Или рано начал? Вдруг у них цикл размножения совершенно другой? Может, они сначала десять лет размножаются, пока юные и глупые, а потом умнеют и делают карьер киару?

Синеглазый отвечал мне прямым взглядом, в котором явно пряталась смешинка. Провоцирует спросить, не иначе.

– А Ваша жена? – поинтересовалась я, сдвигаясь поглубже к спинке скамейки и с удовольствием болтая ногами. Вдруг вспомнилось, что в руанском вообще нет такого понятия как «жена». Или я невнимательно училась.

– У нас нет такого понятия, – подтвердил мои выводы синеглазый. Хорошо, что можно смотреть на сад, или на скамейку, или даже на собственные ноги – так куда проще вести такой разговор. – Вы хотите спросить про мать моих детей? Она умерла.

– Простите, – сказала я, краснея от неловкости за собственное бессердечие и эгоизм – я ужасна, ибо испытала облегчение при этих словах. – Мне жаль, – попыталась исправиться.

– Забудьте, – коротко обронил он.

– А как? – всё-таки спросила я. Краснеть так за всё сразу, что уж тут. На мгновение испугалась, что он поймёт это так, что я хочу знать детали смерти неизвестной мне инопланетянки, но он, судя по ставшему ещё более насмешливым взгляду, понял всё правильно.

– Что как?

– Как вы без жён-то? – пояснила я. – И как детей так рано?

Надеюсь, он сейчас не расскажет мне, что у них все женщины общие, а дети разыгрываются по жребию, тогда я точно не полечу!

– Дети моего брата, он тоже погиб, – коротко пояснил Айрдан. – А первый вопрос я не понял.

Удобно быть инопланетянином, как я посмотрю. Чуть что – вопрос не понял. Надо взять на вооружение, хотя меня-то киару ни о чём не спрашивает…

– А что будет с Лалирой? – поинтересовалась, внутренне готовясь к уже знакомому мне ответу «не Ваше дело». Хотя киару вежливый. Может, завуалирует как-нибудь. А-ля «Мария Романова, это не должно Вас беспокоить!».

– Это зависит от того, насколько сильно Вы в итоге пострадаете, – ответил мне вежливый, но совершенно нетактичный киару. И я, вздохнув и сжав изо всех сил край скамейки, ровным голосом уточнила:

– И когда это будет известно? Насколько сильно я… пострадала? – на последнем слове голос всё-таки дрогнул. Себя было жалко, очень-очень.

– Дней через десять, – спокойно сообщил киару, и я поняла, что он смотрит теперь на меня. Знать бы ещё, что именно хочет увидеть. Хотя набор эмоций у меня в данный момент в принципе не самый достойный и презентабельный: страх, жалость к себе и ощущение какой-то глобальной несправедливости бытия – чувство, которое я просто ненавижу.

– Прогноз в целом довольно благоприятный, Мария Романова, – аккуратно попробовал подбодрить меня инопланетянин, и я вскинула на него глаза.

В целом. Довольно. Прогноз. Угу. А-ля «наметились признаки тенденции», то есть надеяться можно, но никто ничего не обещает. Чудесно.

– Мне жаль, что это путешествие обернулось для Вас сплошными проблемами и разочарованиями, – вдруг выдал синеглазый, и я насторожилась. А ещё-то что? Или это он про Никиту? Я ведь имела глупость что-то ему сообщить на эту тему в начале нашего знакомства…