Так как цены на Россию в последнее время чуть упали, Абрам Борисович Путанин на пресс-конференции подал свой суровый голос — мол, неча тут нас учить. У нас шестьдесят процентов мировых запасов ядерного оружия. И если что… После этого Россия пошла по более приличным ценам.

Сам Президент России ни в какую Австрию не поехал. Он с трудом выбрался в Кремль с дачи в Завидякино, тут же снял пару министров и отбыл обратно. Мне вспомнилась песня Высоцкого:

Од согнал министров с кресел, оппозицию повесил, и скучал от тоски по делам.

За последние три года сменилось около двух сотен министров. И с каждым разом в желанных креслах рассаживались все более странные люди. Поговаривали об амнистии за экономические преступления — именно таким образом будет покрыт дефицит необходимых чиновничьих кадров, которых сейчас так не хватает.

Из двух новых министров один был родственником Абрама Путанина, другой — бывшим сокамерником по следственному изолятору, задним числом оправданным, известного финансового монстра, считавшегося олигархом номер два.

В «Новостях» опять показали мое лицо, после чего начался «Музыкальный час» и завыла жалобно, слабо и трогательно — так просят подаяние — Маргарита Брузайтис, дочка Алины Булычовой, жена арабского миллионера. Интересно, что ее голос считался на эстраде в последнее время эталонным, а там сделать карьеру, имея вокал хоть ненамного лучше, весьма проблематично.

После нее показали танцевальный номер. Тут, конечно, исполнение было на уровне. Танцор летал по сцене с партнершами легко, как перышко. Чувствовалась хорошая школа. После представления у танцора взяли интервью. А звали танцора Лева Бландинц! Тот самый!

Я нажал на кнопку видеозаписи.

— Где вы танцевали раньше? — спросила Бландинца обозреватель «Музыкального часа» — атлетического сложения девица, затянутая в черную лакированную кожу, вся в железяках и заклепках, похожая на магнит, который сунули в ящик с металлическим мусором и гвоздями.

— В Российском ансамбле народной пляски, — ответил танцор. — Но там меня недооценили.

— Козни завистников? — подалась вперед обозреватель.

— Там люди с достаточно застойным, ретроградским мышлением… Мы не нашли общего языка…

Ясно. Начал вязаться к кому-нибудь из танцовщиков с непристойными предложениями, за что художественный руководитель, лауреат двух Ленинских премий и человек, безусловно, выдающийся, выкинул его за дверь, как нашкодившего котенка.

— Где вы сейчас выступаете?

— Сопровождал одно время известных эстрадных певцов. Работал с Борисом Моисеенко.

— В клипе «Эта голубая планета» вы снимались, да?

— Хореографическая постановка моя… Сейчас выступаю в клубе «Кукарачча».

— Так что почитателей вашего таланта можно пригласить туда?

— Ну, — танцор хитро прищурился. — Не всех. Не всех. Многим там может не понравиться.

— Почему?

— Там место для тех, кто любит настоящих мужчин, — он кокетливо передернул плечиками.

Итак, клуб «Кукарачча».

Внизу поползла бегущая строка «Повтор передачи от 25 апреля». Старая передача. Много воды утекло.

Я залез в компьютер, вышел в справочную программу по московским фирмам и учреждениям. Сделал запрос — «Кукарачча». Тут же выскочил целый ряд названий. «Московский Кукарачча» — компания по торговле сахарным тростником… «Кукарачча» — банк экономических инициатив… «Кукарачча» — клуб. И адреса, и телефоны.

Я взял телефонную трубку. Настучал номер клуба. И, придав голосу жеманность, спросил:

— Это клуб «Кукарачча» ?

— Да, к вашим услугам, — ответили мне примерно Таким же многообещающим, почти что мужским голосом.

— Это у вас танцует Лев Бландинц?

— Да.

— Такая душечка. Когда на него можно посмотреть?

— У нас вход — тридцать долларов.

— Хоть пятьдесят… Он сегодня будет?

— К сожалению… — на том конце провода замялись. — Скорее всего, пока нет…

— А где он? — горестно спросил я. — На гастролях?

— Нет. В Москве. Просто еще пока не знаем, будет ли… Сегодня вряд ли. Может, на той неделе.

— Ая-яй, — запричитал я.

— Вы все равно приходите. У нас широкий спектр развлечений, хорошая кухня, богатый выбор напитков, И, конечно, приятные знакомства. Притом мы оказываем некоторые услуги по выбору.

— Ох, — прихрюкнул я. — Обязательно… А Бландинца уже давно нет?

— Две недели. Понимаете, бывают у людей разные ситуации… Вы приходите.

— Обязательно. Мне так хочется найти настоящих друзей.

Я дал отбой. Приятно общаться с «голубями». Так вежливо и мило воркуют.

Ну и что? В голосе «голубя» на том конце провода ощущалась растерянность. Готов поклясться, что с Бландинцем у них какие-то нелады.

А если предположить, что танцор тоже пропал? Михаил Зубовин исчез. Бландинц исчез… Исчезновения эти связаны? Может быть, и связаны. Может быть, и не связаны…

Мне вспомнился анекдот, как кроха сын к отцу пришел, и сказала кроха:

— Папа, я стал геем,

— Да? А у тебя есть иномарка?

— Нет.

— Ты имеешь кредитную карточку?

— Нет.

— Ты участвуешь в арт-тусовках?

— Нет.

— Тогда ты просто пидор.

Да, Миша Зубовин и танцор были настоящими геями.

И их следы нужно искать в среде настоящих геев. Для начала неплохо бы пробраться на какую-нибудь гейскую тусовку и присмотреться, как там и что. В отличие от обычных гомиков, геи хорошо знают друг друга.

Надо выяснить, какие тусовки в ближайшее время намечаются. Лучше, если это будет мир искусства.

Я сделал пару звонков и вскоре имел необходимую мне информацию. Прямо сегодня вечером намечается такое сборище — широкий фуршет деятелей поп-и рок-музыки под названием "Конференция «Музыка, права человека и свобода слова»…

Свобода слова, надо же. Тогда бы уж «свобода писка и визга» назвали. При чем тут слово?

Стоп, оборвал я сам себя. Нельзя так брюзжать. Надо быть терпимым…

Фуршет обещал состояться в Академическом театре юмора, располагавшемся в центре Москвы и недавно отреставрированном в стиле люкс. Судя по списку приглашенных, составляли его люди, несколько нестандартно повернутые. Оно и неудивительно. Программа проходила в рамках программы «Права человека в странах третьего мира» и набившего уже мне оскомину проекта «Голубые города», к которому приложил руку Михаил Зубовин.