– Послушай, Меркурий, я молод.

– Мог бы и не напоминать.

– Прости. Так вот, я молод и не знаю того, что было до моего рождения.

Будь добр, отвечай мне честно. Как свидетель в суде.

– Честно или как в суде?

– Честно как свидетель. Так вот, тысячу лет назад не возникало желания у богов удрать с нашей планеты? И если да, то откуда явились такие мысли?

– Нет, нет, тогда все было проще, боги всего лишь хотели уничтожить Рим.

– И кто был инициатором уничтожения?

– Разумеется, Юпитер.

– А кто предложил ввести так называемое «прямое божественное правление»?

– Минерва.

– Ты уверен? Именно так? Конфликт Юпитера и Минервы?

Меркурий задумался.

– Ну… – протянул он неуверенно. – Так говорят. А в общем-то… Минерва была точно против уничтожения. А вот теперь она за бегство. Все за бегство! Ни одного разумного голоса, ни одного дельного предложения!

– Меркурий, не паникуй. Я что-нибудь придумаю.

– Ну разумеется, ты же Логос. Вот только ты слишком много думаешь о людях.

Подумай немножко о богах.

– Я и думаю. И чем больше думаю, тем больше ваш план мне не нравится.

– Я и говорю, новая планета, разумная амёба, – забормотал Меркурий.

– Не поэтому, – оборвал его Логос. – Что будет с Землёй? Вы бросаете её на произвол судьбы.

– Приходится иногда выкидывать старые сандалии. Даже если они крылатые.

Жаль, но приходится.

– Земля – это не сандалии. Ты сравнил её с кораблём, получившим пробоину.

А что если эта пробоина будет расширяться все больше и больше? И в конце концов потопит не только нашу планету, но и всю вселенную?

– А? – изумился Меркурий. – И это возможно? – Он хотел встать, но поскользнулся и ушёл под воду с головой. Вынырнул, отфыркиваясь. – Ты считаешь, это возможно?

– Возможно. Я вижу не только частицы, я охватываю весь мир. Ведь я Логос.

И кстати! Как вы будете передвигаться в космосе? Я думаю вот о чем. Путешествие в космосе отнюдь не мгновенно. До туманности Андромеды два миллиона световых лет. А в космосе – жёсткое излучение. Вы будете стареть во время перелёта. Так что вы не то что амёб не создадите, вы не успеете долететь до этой самой туманности.

Меркурий задумался:

– Но ведь как-то боги прибыли сюда. Я, правда, родился уже на Земле. И не помню, как они там совершали свои перелёты, но возможно… – Меркурий поскрёб в затылке. – Вот что я тебе скажу: Минерва говорит, что в космосе у нас будет защита. Значит, она точно знает все.

– А если она ошибается?

– Она богиня мудрости.

– Не стоит доверять мудрости. Особенно женской. Я постараюсь удивить богов, Меркурий. Обещаю. Но и ты сделай для меня кое-что взамен.

– Что именно?

– Мне нужны две амфоры с амброзией.

– Двери Небесного дворца для тебя всегда открыты, Логос. Стол накроют в любое время.

– Мне надо на вынос.

– Вообще-то это запрещено.

– Ты же бог жуликов. Так что будь добр, организуй.

* * *

Платить за все приходится с лихвой. Если бы плата бывала хоть чуточку соразмерна. Какова же плата за отсутствие снов? Возможность видеть сны наяву? За несколько дней счастья придётся заплатить годами отчаяния. За одно осуществлённое желание – утратой всех желаний вообще…

– Что ты говоришь?.. – переспросила Фабия и поправила на плече Летиции белую столу. К белому очень бы подошла гранатовая брошь. Но женщина, носящая траур, не надевает украшений.

– Летиция не заметила, что начала говорить вслух.

– Я хотела спросить: много народу записалось? – Фабия прекрасно поняла, что прежде Летиция бормотала совсем другое, но сделала вид, что не заметила словесной подмены.

– Семнадцать, – отвечала она.

– Всего семнадцать? – изумилась Летиция. – Неужели никто больше не нуждается или…

Она запнулась.

"Или не верят, что я могу им помочь, – закончила про себя Летиция. —

Глупая девчонка, вообразившая, что способна заменить Элия. Ну конечно же, кто мне поверит!"

Она была полна сарказма. Сарказм помогал иногда. К зиме она перебралась с загородной виллы на Палатин. Но приём клиентов проводила в доме Элия. Здесь все было как прежде. Ещё до его отъезда. И все как будто неживое. Запах пыли, смешавшись с запахом плесени, поселился в доме. Так всегда пахнет в доме, когда хозяин отсутствует. Напрасно старик Тиберий сжигал на алтаре благовонные зёрна – лары эти подношения не принимали. Осыпалась штукатурка и краска, покрывая серым налётом вещи, из мозаик вываливались камешки и кусочки смальты. И незачем торопливо стирать пыль со столешниц и бюстов, завтра она вновь покроет вещи серым ледяным пеплом.

Летиция вошла в таблиц Элия и села за стол. Комната не изменилась с тех пор, как они здесь пьянствовали в ночь после спектакля. Вернее – почти не изменилась. Летиция велела убрать «Данаю», а также мраморную голову Юлии Кумской и перенести сюда из триклиния бюст Элия. Ковёр на полу, залитый вином, остался. Только узор на нем погас, будто незримая тень накрыла комнату. В двух или трех местах появились проплешины.

Фабия позвала первого посетителя. Вошла немолодая женщина в голубой столе. Летиция улыбнулась посетительнице, предвкушая, что сейчас женщина назовёт сумму, а Летиция выпишет чек в пять, в десять раз больше, и женщина, увидев цифру, сначала изумится, потом кинется благодарить…

– …денег мне не надо, – долетел будто издалека дрожащий от негодования голос, разбивая мечтания Летиции. – Я не ношу траур. И никогда его не надену. Мой сын жив. Так вот, я прошу, чтобы мой сын Луций Камилл вернулся ко мне. Таково моё желание. И ты его исполни. Мой сын был вместе с твоим мужем в Нисибисе.

– Но они все погибли, – прошептала Летиция растерянно. – Как я его верну?

– Бенит исполнил уже несколько тысяч желаний – все об этом говорят.

Исполни одно. Летиция изумлённо смотрела на женщину.

– Но их там было триста человек, – напомнила Летиция. – Как триста спартанцев или триста Фабиев[36].

– Империя никогда не исполняла желания всех. Только некоторых.

– Но никогда желание одного, – сказала Августа, глядя матери Луция Камилла в глаза. Женщина не отвела взгляда.