— Хочешь чего-нибудь перекусить? Холодильник пуст, но я могу заказать.

— Нет-нет, я не голодна. Не нужно лишних хлопот. Ты устал с дороги и хочешь спать.

— Тогда допивай чай, я покажу тебе гостевую комнату.

Вообще странно, что эта спальня все еще называется гостевой, потому что в ней никогда не было гостей. Я планировал переделать ее в детскую, когда появится ребенок, то есть теперь неизвестно когда.

Маша делает торопливый глоток из кружки и резко поднимается со стула, словно выстрелившая пружина. Нервничает. Она в узких джинсах и свободном голубом свитере, нужно будет подобрать в чем ей спать.

— Здесь душевая, — указываю кивком головы на дверь, пока мы идем по коридору. — Ванная прямо и налево.

— Все удобства для гостей, — замечает Маша и впервые за этот вечер по-настоящему улыбается. Хочется даже выдохнуть с облегчением.

Я толкаю дверь спальни, зажигаю свет. Маша стоит совсем рядом, и я улавливаю ее растущее напряжение. По-другому вряд ли возможно, учитывая то, что когда мы в последний раз оставались наедине, то едва не занялись сексом. Интересно, знает ли она, что меня влечет к ней? Влечет настолько, что были бы сегодняшние обстоятельства немного другими, на ней уже не было ни этого свитера, ни этих джинсов.

Я задерживаюсь в дверях, чтобы позволить ей отойти на безопасное расстояние и оглядеть комнату. Здесь нет ничего особенного: кровать, тумбочка, телевизор — добротный гостиничный номер, то, что нужно для ночевки.

— Постельное белье должно быть свежим — за этим следит домработница.

— Здесь очень мило и спасибо тебе, — Маша снова оттягивает рукава, смотрит с волнением и благодарностью.

Я киваю.

— Сейчас принесу полотенца.

Я даже рад предоставившейся возможности выйти, потому что и для меня нахождение с ней наедине своего рода испытание. Я ведь мужчина, и далек от непогрешимости мыслей.

В шкафу-купе нахожу стопку полотенец, туда же кладу махровый халат и новую футболку с ярлыками. Завидев меня на пороге спальни, Маша забирает у меня ношу и прижимает ее к груди, словно щит.

— Спасибо, Денис.

Я киваю и даю себе ровно секунду, чтобы полюбоваться ей. Ни мазка косметики, волосы немного растрепаны — так не похожа на все, к чему я привык и что видел раньше. Сейчас в моей квартире.

— Спокойной ночи.

Я собираюсь выйти, но Маша меня окликает.

— У тебя какие-то разногласия с Марго?

Все-таки спросила.

— Разногласий нет. Просто свадьбы не будет, и нас с ней тоже.

Я надеюсь, что вопроса «Почему» не последует, потому что обсуждать отношения с бывшей невестой я не готов даже с ней, но к счастью, Маша и не спрашивает. Повторяет очередное «спасибо» и, застыв с ворохом махровой ткани в руках, провожает меня глазами.

Я иду в душ, не делаю его похолоднее лишь для того, чтобы окончательно не загубить возможность уснуть. Рано утром мне все еще нужно быть в офисе. После извлекаю из дорожной сумки ноутбук, чтобы проверить почту, чего впервые не сделал по приземлению. Из глубины квартиры доносится приглушенный звук льющейся воды, и мне приходится с удвоенным усердием вглядываться в экран, чтобы изгнать образ ее влажного обнаженного тела. Удается с трудом — я слишком хорошо его помню, и мы вдвоем в моей квартире.

Быстро напечатав ответ помощнику Кости, я закрываю ноутбук и выключаю свет. Вспоминаю о саше для сна, привезенном Ритой из Таиланда. Кажется, я так и не забрал его из машины. Сейчас бы пригодилось. Где-то через полчаса длинный день, проведенный в полете и за переговорами, берет свое, и меня начинает клонить в сон. Я мысленно благодарю усталость за то, что могу перестать представлять дверь гостевой спальни и все, что находится за ней. Нет, ни черта не хороший парень.

Шорох шагов заставляет меня открыть глаза и несколько секунд разглядывать темноту. Они приближаются, исключая вероятность того, что мне показалось.

— Ты спишь? — раздается шелестящий шепот из двери.

— Не совсем.

Голубоватый свет уличного фонаря в зазоре задернутых штор освещает хрупкую фигуру, закутанную в белый халат. Маша приближается к кровати, короткое мгновение стоит рядом с ней без движения, и, словно приняв финальное решение, осторожно ложится рядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не хочу спать одна.

Эрекция крепнет, упираясь в резинку боксеров, когда я чувствую ее запах, смешавшийся с ароматом геля для душа, и то как ее рука робко касается моей груди. Я обнимаю ее в ответ, запускаю руку в гладкую густоту волос, даже через плотную ткань халата ощущая жар ее тела. Сейчас я уверен, что под ним совсем ничего нет.

Дыхание Маши утяжеляется, становится сбивчивым, теплые пальцы гладят мою грудь, несколько раз задевая кожу ногтями, скользят ниже, к животу. Если я немного наклоню голову, то смогу ее поцеловать — ее губы совсем близко к моей шее. Но если поцелую, то не остановлюсь, пока не возьму из ее тела все, чего так давно хотел. Она выпила, а я слишком хорошо помню ее слезы в трубке.

Я перехватываю ее руку, когда она касается резинки боксеров, возвращаю к себе на грудь и накрываю ладонью.

— Сейчас это плохая идея.

— Ты же хочешь.

Я закрываю глаза, на быстрой перемотке просматривая весь альтернативный вариант развития событий, и снова их открываю. Ее первый секс со мной точно будет трезвым, и точно без привкуса «помоги мне забыться».

Накрываю ее одеялом и прижимаю к себе крепче.

— Спи.

Маша

Я просыпаюсь от ощущения беспокойства и острого желания пить. До того, как открыть глаза, проматываю в голове события вчерашнего вечера: свой приезд в боулинг, растерянное лицо Олега, холод, разъедающий глаза, Дениса, сидящего напротив, и то, как мы заходим к нему в квартиру. А еще то, как я пришла ночью в его спальню, а он мне отказал.

Открывать глаза страшно, потому что это означает в очередной раз столкнуться с последствиями своих ошибок. В том, что вчера вечером я совершила еще одну, у меня ни малейшего сомнения. Позвонила ему, приехала к нему домой, сама легла к нему в кровать, где он меня ожидаемо отверг. Последнее при утреннем свете кажется даже логичным и горько-правильным. Я не умею быть как все, и сексуальность в моем случае по-прежнему остается непостижимой и далекой.