Клубы густого дыма хлынули в горло и нос. Тьялец закашлялся. Он еще не ощущал жара, но вполне мог представить, как пламя охватывает вначале ноги до колен, потом поднимается выше. Неторопливое и безжалостное. Ему все равно что пожирать: дерево так дерево; плоть так плоть…

Глухо завыл Вензольо. Он кричал на тяжелой, надрывной ноте, но звуки его голоса заглушались тряпкой. Выходило что-то похожее на рев матерого оленя в осеннюю пору.

Жрецы отошли подальше от костров, застыли, выстроившись в линию. Дюжина морщинистых, седых карликов, бесстрастно наблюдающих за убийством. Ведающий Грозу, скрестив мосластые предплечья на груди, стоял чуть впереди соплеменников. Подняв лицо к бездонному небу, он громко и четко провозглашал:

– Отец наш, податель жизни, защитник всего живого, что родилось, выросло и живет в Вечном Лесу, на склонах Великих гор… – Кир понимал почти все, но к охваченному предчувствием близкой и неминуемой смерти сознанию слова прорывались с трудом, как легкая конница через строй щитоносной пехоты. – Ты даешь нам орешник и тис, чтобы делать луки; оленей и косматых быков, чтобы делать жилища; острый рог и крепкий камень, чтобы делать топоры и стрелы, ножи и палицы. Ты даешь нам пищу и кров, владыка всего земного! Прими эту жертву! Они хорошо сражались! Они сильны духом и крепки телом! Они отдадут тебе частицу своей силы…

Приступ кашля заставил Кира забиться на столбе, обвисая на прочных кожаных ремешках. К аромату сгорающих смолистых поленьев и тонкому дымку от можжевеловых веточек прибавилась вонь паленой шерсти. Боли пока не было, но ужас сжал сердце костлявыми пальцами. Будто огненный клубок завелся внутри, пониже грудины. Закрутился, рванулся вверх к горлу.

Поленья лопались, плевались искрами. Одна из них укусила за ногу, пробравшись в прореху штанов, словно шальной комар.

Кир выгнулся, упираясь затылком в обугленный столб. Перед лицом кисейным занавесом заметалась оранжевая завеса пламени. Затрещала кожа на скулах, съежились волосы бороды, отросшей с осени, запеклось раскаленным кляпом дыхание.

– А-а-а-а!!!

Тысячи искринок облепили тело Кирсьена. Злыми червячками вгрызлись в кожу. Будто маленькие раскаленные иголочки.

Сцепив зубы до хруста, Кир зарычал, завыл, замотал головой вправо-влево.

Так вот ты какая, смерть!

Он переставал существовать. Превращался в огненный смерч, в огненный шар, во вспышку, в промелькнувшую на небосклоне комету, в горящий восход, в пламя заката, в солнечный диск, в коптящий жар очага…

Ведающий Грозу отшатнулся, но успел выбросить перед собой пальцы, сложенные в охранный знак. Средний костер, где должен был сейчас сгорать чернобородый пленник, обладатель насмешливого взгляда, вдруг взметнулся к небу пламенным столбом. Младшие жрецы шарахнулись, ощутив на лицах жгучее дыхание смерти. Один, кажется, споткнулся и упал в снег.

А пламя костра закружилось воронкой, прянуло в стороны, накрывая, будто горная лавина, соседние столбы с привязанными жертвами, докатилось до статуи Золотого Вепря, помедлило как бы в нерешительности, а потом накрыло божество. Переплетаясь бесчисленными языками, поползло на жрецов. В дрожании огня Ведающему Грозу почудился алчный и зловещий оскал.

Верховный жрец нахмурился. Неужели среди людей оказался волшебник?

Нет, не может быть. В Сасандре не осталось чародеев. Вымерли, как косули в долгую, снежную зиму, когда морозы чередуются с оттепелями. А уж тем более волшебник, обладающий подобной мощью, не станет бродить по северным землям Империи с риском попасть в руки дроу. Маг, способный учинить такое безобразие, обычно путешествовал под охраной, да и не дался бы он. Скорее сжег бы, превратил в горстку пепла всех напавших на него воинов. И еще один довод против… Ни один из троих принесенных в жертву людей не выглядел старше тридцати лет, а ведь всем известно: овладение чародейскими навыками – длительный труд и требует упорства на протяжении долгих циклов. Сам Ведающий Грозу считал, что освоил в должной мере волшбу лишь к окончанию десятого цикла.

Так кто же скрывается в языках бушующего пламени?

Возможно, просто самородок, не знающий цены своему таланту? Не обученный… Хотя и силищи немереной.

Ну, тут уж мы посмотрим, кто кого… Опытный воин всегда одолеет в поединке подростка, даже если тот на голову выше и вдвое шире в плечах.

Ведающий Грозу вскинул руки над головой и с усилием двинул их вперед. Возник прозрачный купол, прикрывший не только старшего жреца, но и его помощников. Волны пламени разбились об эту преграду, озадаченно помедлили, а потом полезли выше и по сторонам – искать слабину или обходной путь. Старый карлик напрягся так, что задрожали сухие плечи, и растянул защиту от края до края поляны.

Но огонь не прекращал попыток смести призрачный колпак. С хлопками, шипением и брызгами горящей смолы начали вспыхивать окружающие капище ели. На висках Ведающего Грозу выступили капельки пота. И это в мороз!

– Помогайте! – отрывисто бросил он жрецам, не оборачиваясь.

Остроухие кинулись друг к другу, схватились за руки, словно в хороводе. Один из учеников прижался спиной к костлявому хребту Ведающего Грозу. Прижался и замер, закрыл глаза, сосредотачиваясь.

Защитный купол пошел вперед, вдавливаясь полусферой в ревущее пламя. Вначале быстро, почти рывком. Потом все медленнее и медленнее. Наконец остановился.

Ведающий Грозу скрипел зубами и, если бы не спина ученика, упал бы на колени. Младшие жрецы стонали от ужаса, дрожали, но не размыкали круга, подпитывая Силой предводителя. В общем, держались достойно.

А огонь приближался. Укрывающий землю снег испарялся, горели корни деревьев и жалкая трава, высохшая и блеклая. Горела желтоватая, на три четверти сложенная из песка горная почва. Плавились скалы.

Преодолевая желание бросить все и кинуться наутек, Ведающий Грозу медленно проговорил:

– Отходим. Круг не разрывать.

Шаг за шагом дроу отступали под натиском стихии. Двоих, обессилевших раньше остальных, волокли на руках. Но каждый продолжал истово впитывать животворящую силу леса, гор, воздуха, ручьев, соединять в единый поток с такими же потоками (какой-то тоньше, какой-то мощнее) соратников и вливать в старшего жреца.

Десяток шагов. Два. Три. Четыре…

– Все… – прохрипел Ведающий Грозу, усаживаясь на снег. Его ребра ходили ходуном, словно не под гору шел, а в гору, да еще с непосильным грузом на плечах.

Еще шестеро из сопровождавшей и поддерживающей его дюжины карликов рухнули без сил. Трое из них не подавали признаков жизни.

– Злого Горностая сюда… – не поднимая головы, просипел верховный жрец. – Пускай воинов берет. Побольше…

Кир пришел в себя, стоя на четвереньках посреди зеркальной глади неясного серо-зеленого цвета. Несколько мгновений потребовалось молодому человеку, чтобы понять – это расплавившийся и вновь застывший камень. Возможно, это был диабаз[22]– горная порода, навевавшая воспоминания о застенках родового замка ландграфа Медренского. Немного больше времени потребовалось, чтобы осознать – он жив. То есть не диабаз и уж тем более не замок Медренского, а т’Кирсьен делла Тарн, тьяльский дворянин, он же наемник Кир по кличке Малыш.