– Что случилось? – входя в мансарду, спросил Клим. Лена, стоявшая у окна, лишь пожала плечами.

– У Макса плохое настроение, – вздохнув, сказала она. – Психует.

– У него всегда так перед операциями?

– Почти. Если будет маленькая операция, он держит себя в руках, а если большая и сложная, то все могут прятаться под тазик, – сказала Лена, потирая плечи. – Как тебе у нас? Не разочарован?

– Нет, мне все понравилось, – улыбнулся Клим и привлек Лену к себе. – Особенно ты.

– Скоро все лягут спать, и можно будет заняться сексом, – прижавшись к нему, шепнула Лена.

– Пойдем на улицу, – предложил Клим. – Оргазмов в таких декорациях у нас еще не было.

– Смотри, ты избалуешь меня разнообразием.

– Да ты и на крошечную долю того, что я хотел бы сделать, не соглашаешься, – поддел ее Клим и Лена виновато вздохнула.

– Я просто исследую себя, свои ощущения, – отстранившись от него, пояснила Лена. – Пытаюсь понять, что мне больше нравится. И мне нужно на это время.

– Но ты залипаешь на боли.

– Тебя это напрягает?

– Нет, просто это эндорфины, и они подсаживают на себя, как наркотик. Дальше будет нужно больше боли, чтобы получить удовольствие, – сказал Клим. – Ты можешь оказаться в ловушке.

– У тебя так было?

– Почему ты так думаешь?

– Ну, обычно такие вещи говорят из личного опыта, – пожав плечами, сказала Лена.

– Нет, но у одной знакомой девушки была такая история.

– И ты к ней причастен?

– Отчасти. Мы встречались какое-то время, а потом ей захотелось большего, на что я был не согласен.

– И что потом? – с любопытством спросила Лена.

– Она словила пару серьезных травм во время секса, после которых долго восстанавливалась. Желание заполучить большую дозу эндорфинов затмило чувство безопасности. Не хочу, чтобы подобное случилось с тобой, – сказал Клим, глядя Лене в глаза.

– Ну, ты ведь все проконтролируешь, правда? – Лена с доверием посмотрела на него. Он кивнул.

– Скажи как психолог будущему психологу … Почему это так манит? – спросила Лена, беря куртку. – Почему люди тянутся к боли?

– Боли – это подчинение, а подчинение – это свобода от себя, – ответил Клим. – Полный отказ от ответственности за свои чувства.

– Разве не власть дает свободу?

– Власть – это и есть рабство.

– Интересный взгляд на вещи, – с недоверием произнесла Лена и неуверенно улыбнулась. – Ладно, пойдем гулять, а то совсем стемнеет и смотреть будет не на что. Так я тебе хотя бы поле покажу.

– Как же я буду жить дальше, если не увижу поле? – рассмеялся Клим, и они покинули мансарду.

– Мне понравился Клим, – сказала мама, когда они мыли на кухне посуду. – Милый, самостоятельный парень. Ты в него влюблена?

– А со стороны не заметно? – спросила Лена, ставя чистую тарелку на полку. Несмотря на то, что пока все шло хорошо, она не переставала волноваться.

– С его стороны чувства видно, а вот с твоей – как-то непонятно. Словно ты просто вежлива с ним, – призналась мама. – Мне кажется, что ты будешь жалеть, если потеряешь его.

– Вот даже как! – расстроилась Лена. – Но я вроде как не собираюсь расставаться с ним.

– Вы уже переспали?

Лена кивнула. Ей не нравилось отвечать на такие личные вопросы. Она чувствовала себя неловко.

– Надеюсь, ты предохраняешься? Я морально не готова сейчас быть бабушкой! Я только начала жить! – тряхнув головой, сказала мама.

– Тебе не о чем беспокоиться, – заверила ее Лена. – Наслаждайся жизнью.

Она поцеловала мать в щеку и, вытерев руки, поднялась в мансарду. Ей хотелось проветрить там перед сном и принести воды и фруктов. А еще немного побыть одной и почитать комментарии к ее рисунку. Она гадала, догадался Клим или нет, что это нарисовала она. Что, если он сказал, что ему понравилось, только потому, что понял, что это ее рук дело? Хотел сделать ей приятное? Как ей это узнать? Да и стоит ли?

Лена перетряхнула постель, поправила подушки. Распахнула настежь окно, впуская вечерний воздух. Из сада еще доносился запах дыма и жареного мяса. Лестница заскрипела под тяжестью чьих-то шагов. Дверь открылась, и Макс перешагнул порог мансарды.

– Ты что-то хотел? – тут же напряглась Лена. После прошлого раза она чувствовала себя неуютно с ним наедине. Она не могла решить, хочет она с ним близких отношений или нет. Да, она об этом мечтала, но…

– У меня что, теперь должна быть серьёзная причина, чтобы зайти к тебе? – вскинув брови, удивился Макс. – Просто поболтать нельзя?

– Мне кажется, между нами что-то изменилось, – неуверенно сказала Лена, глядя ему в глаза. Макс шагнул к ней и взял ее за плечи.

– Все это время я не понимал, что ты на самом деле для меня значишь, – тихо сказал Макс. – Что я влюблен в тебя.

Лена не поверила своим ушам. Видя ее растерянность, Макс не стал повторять. Наклонился к ней и поцеловал в губы – горячо, страстно, так, как она всегда мечтала. У нее закружилась голова. Она обвила руками шею Макса и прильнула к нему всем телом. Если прошлый поцелуй напугал ее, то сейчас она не смогла противиться тому, чего так сильно хотела совсем недавно.

Укол совести заставил ее вернуться на землю. Чувство вины перед Климом заставило ее отпрянуть от Макса.

– Не делай так больше, – проведя пальцами по влажным губам, сказала Лена. – Не надо.

– Зациклилась на своем Климе? – усмехнулся Макс. – Он же урод! Или тебе нравится, как он тебя трахает?

– Мы стали встречаться с твоей подачи! – вскинулась Лена. – Если бы не твоя просьба, мы бы никогда больше с ним не увиделись! Если бы ты не проиграл ночь со мной, то между нами ничего не случилось бы!

– Ну, кончено, я во всем виноват! – вскипел Макс. – Так удобно скинуть ответственность за свои хотелки на другого!

– Будь ты ни при чем, ты бы так не говорил, – сказала Лена и, обхватив плечи, отошла к окну.

– У меня крышу сносит, когда я вижу вас вместе! – сказал Макс, сжимая кулаки. – А ты… ты словно нарочно дразнишь меня!

– Тише, Макс, – попросила его Лена. Ей стало не по себе от мысли, что их могут услышать. – Я не дразню тебя, я даже не знала о том, что у тебя ко мне чувства.

– Ну ты и дурра! – выдохнул Макс.

– Если я тебе нравлюсь, то почему ты со мной так разговариваешь? И как можешь любить такую недалекую, как я? – пожала плечами Лена. Она нервничала в его присутствии, и этот разговор раздражал ее.

– В жалких людей влюбляешься неосознанно, – сказал Макс и направился к двери. – Ты-то это должна понимать.