— Главное, чтобы обхождение было уважительное. Сначала пусть предложит выпить где-нибудь чаю или пообедать вместе. Чтобы без этого… без наезда. Чтобы чувство, так сказать, зародилось естественным путём. Ну а потом уже, когда будем встречаться, появится и настоящая любовь. Я в основном так себе мыслю. И я вот как рассуждаю: «Ладно, до сих пор я этого мужчину считала никудышным, но если он меня полюбил, значит, в нём, как ни странно, есть что-то хорошее…»

— Ну всё, сдаёмся! Сдаёмся! — со смехом закричали мужчины со всех сторон.

— Но о чём мы тут болтаем? — заметила Мотоко. — К работе это всё не имеет никакого отношения…

— Ещё как имеет! — возразил Хоригути, при этом обосновав свою позицию.

Сектор интенсификации торговли как раз проводил встречу с покупателями различных отделов в связи с подготовкой концепции рекламной листовки для открывающегося в конце сентября нового супермаркета в Симо-Синдэне. Поначалу хотели сделать всё, как обычно делали раньше, при открытии других магазинов сети. Однако примерно неделю назад на общем собрании заведующий сектором Кодзима объявил:

— Открытие нового магазина будет проходить совсем не так, как бывало раньше. До последнего времени магазин назывался «Супермаркет Огавы в Симо-Синдэне». Те, кто ездил туда и видел магазин раньше, знают, что он был чудовищно низкого уровня. То есть само строение замечательное, но товары валялись в беспорядке, пыльные и полусгнившие. В помещении была грязь, работники к своему делу относились наплевательски.

— Что, намного хуже нашей фирмы? — не к месту вставил Хоригути.

— Шутка не слишком удачная. Уровень нашей фирмы тоже слишком высоким никак не назовёшь, — криво усмехнулся Кодзима. — Но уж супермаркету Огавы наша фирма даст сто очков вперёд. По сравнению с ним наши магазины во всех отношениях лучше.

Кодзима говорил достаточно громко, но тут ещё повысил голос:

— Так вот, покупатели в тех местах, глядя на здание магазина, естественно, ассоциируют его с товарами из супермаркета Огавы и соответствующим сервисом. Наверняка многие поначалу даже внимания не обратят на то, что у магазина сменился владелец, а соответственно коренным образом изменились и ассортимент товаров, и стиль работы продавцов. Даже если они разумом и поймут, что всё это изменилось, то в подсознании, в глубине души у них всё-таки будет жить перенесённое со старого супермаркета Огавы предубеждение к товарам, купленным в этом магазине, и недовольство продавцами.

— Но при этом, шеф, вы ведь собираетесь в основном оставить всех почасовиков и полуставочников, которые до сих пор в этом магазине работали? — спросил кто-то из собравшихся.

— Тем более надо что-то делать! И наш сектор интенсификации торговли «Исиэй-стор» должен на это нацелиться в первую очередь. Супермаркет Огавы торговал в основном готовыми продуктами. Интенсифицировать торговлю надо прежде всего за счёт того, чтобы вытравить из сердец покупателей память о прежнем супермаркете и внушить им новый имидж магазина и новый имидж фирмы-владельца. Чтобы они поняли: с сегодняшнего дня магазин совершенно не тот, что был раньше.

— Это вы насчёт рекламной листовки?

— Не только насчёт листовки. Я имею в виду всё в комплексе. Я хочу, чтобы вы думали обо всём, что так или иначе связано с обслуживанием покупателей.

Проблема, которую поставил перед сотрудниками Кодзима, при попытке решить её оказалась весьма непростой.

Сотрудники сектора сошлись для мозгового штурма и стали предлагать такие лозунги для листовки: «Супермаркет в Симо-Синдэне переродился!», «Возрождённый магазин приветствует вас!», «Магазин сегодня совсем не тот, что был вчера!» и прочие в том же духе. Предлагалось множество словесных приманок, но все они как-то не слишком подходили. Например, «Сожалеем о прегрешениях прежних владельцев, всё признаём и во всём раскаиваемся» или «Забудем скверный магазин Огавы — пусть процветает оплот справедливости чудесный магазин «Исиэй»!» — и так до полной бессмыслицы. Ясно было, что предложенные варианты не годятся, и чем дольше продолжалось обсуждение, тем чаще оно заходило в тупик.

— Чего это мы должны сожалеть о том, что до нас делали прежние владельцы магазина?! — запальчиво выкрикнул Хоригути. — Мы должны вообще забыть о том, что там до нас делали, и начать всё сначала!

В этот самый момент и подошла Мотоко.

Послушав, о чём идёт речь, она быстро вникла в суть дела и подключилась к обсуждению:

— Я думаю, тут метод убеждения только один — правильная постановка дела и хорошая работа. Надо показать людям, что новый магазин действительно отличается от старого. Чтобы до них дошло, потребуется некоторое время. На первый взгляд кажется, что слишком долго ждать, но, по-моему, это всё равно самый быстрый и самый верный способ.

— Толко-ово… — протянул Хоригути с выражением неподдельной заинтересованности на лице. — Почему же всё-таки такой толковой девушке так не везёт с ухажёрами? Странно… — пробормотал он себе под нос.

— Что ты там сказал? — сердито вскинулась на него Мотоко, заставив всех снова разразиться хохотом.

Хоригути почувствовал, как сердце наполняется отрадным чувством.

Кодзиму назначили начальником сектора промоушена и интенсификации торговли три месяца назад. Прежде это место занимал по совместительству заведующий сектором бакалейных товаров Одагири. Это был мужчина лет сорока с небольшим, производивший весьма положительное впечатление как человек опытный и речистый. Людям при первом знакомстве нравилась его деловая и обходительная манера общения, внимание к мелочам. Увы, как понял проработавший несколько лет под его началом Хоригути, это внешнее впечатление никак не подтверждалось реальными способностями Одагири и его умением руководить коллективом. Он был неумеренно придирчив в мелочах. Впрочем, внимание к деталям — свойство, необходимое для администратора, так что с этим можно было бы и примириться. Проблема была в том, на какие именно мелочи обращается внимание.

Одагири придавал слишком большое значение ничего не значащим пустякам. Это был то ли своеобразный формализм, то ли возведённый в культ принцип «моя хата с краю — ничего не знаю»: настоящей заботой об интересах компании тут и не пахло.

Даже если его подчинённый допускал какой-то промах, Одагири никогда не интересовался, какой ущерб этот промах причинил фирме, что было его причиной и каким образом можно было этого промаха избежать. Беспокоило его только то, как данный промах может сказаться на служебных отношениях и подвижках внутри администрации.

«Что бы в фирме ни произошло, всегда это выливается в проблемы, так что надо происшествий не допускать», — говаривал Одагири, но, на взгляд Хоригути, истинная его позиция вовсе не основывалась на этой выспренней философии менеджмента. В сущности, он помышлял только о собственном спокойствии и подобными заявлениями старался оградить себя от неприятностей.

Хоригути допускал, что так и пристало держаться типичному служащему фирмы, но при этом его собственное рвение к работе стало остывать. Он и сам не заметил, как и когда это началось. Тогда-то и пришёл в их сектор новый начальник, Кодзима, который оказался полной противоположностью прежнему руководителю.