– Господи! – потрясенно воскликнула Елизавета Павловна, игнорируя замечание Варламова. – Как же это возможно, голубчик?!

– Не о том вы все думаете, Елизавета Павловна! – раздраженно перебил ее Иван Аркадьевич, Клим Щедрин волновал его сейчас в последнюю очередь. – Сдается мне, что Мишель догадалась обо всем. Либо Клим проболтался, либо Алевтина в последний момент передумала и приняла сторону вашей племянницы. Страстно хочу на это надеяться, во всяком случае.

– То есть вы хотите сказать, что девушки сговорились и обвели нас вокруг пальца? Вы на это надеетесь?

– Опять вы воспринимаете мои слова превратно, Елизавета Павловна. Если девушки вместе, значит, с ними все в порядке, только и всего.

– Разумно, – кивнула Елизавета Павловна. – А теперь объясните мне вот что. Вы уверяли меня, что за Мишель постоянно будут приглядывать два ваших человека. Женщина и мужчина. Теперь выясняется, что женщина пропала, а мужчина потерял Мишель из виду. Но позвольте узнать, куда исчезла женщина? По вашим словам, она должна была постоянно находиться в квартире Клима Щедрина, изображая горничную.

– Она и есть горничная, самая настоящая, – уточнил Варламов.

– Не имеет значения, кто эта женщина! Важно, что она пропала и не выходит на связь. Куда она подевалась? Тоже приняла сторону девушек и они сбежали все втроем? А после вообще стали твориться чудеса. Что значит – Мишель вошла в трамвай и не вышла? Как это возможно? Как ее вообще угораздило попасть в тот трамвай? Девочка ни разу в жизни не ездила на общественном транспорте.

– Не растает ваша племянница, если один раз прокатится на трамвае, – нахмурился Варламов: мадам де Туа стала его раздражать. «Неприятная, заносчивая особа, – подумал Иван Аркадьевич, – как же я раньше этого не замечал!»

Он нервно залез в карман, достал сигареты и, не спрашивая у Елизаветы Павловны разрешения, закурил. Она тоже потянулась к своей пачке, закурила, сделала затяжку и вновь положила дымящуюся сигарету в пепельницу. Теперь из пепельницы тянулись к потолку два сизых дымка.

– Как видите, все вышло с точностью до наоборот! – вдруг нервно расхохоталась Елизавета Павловна.

– О чем вы? – спросил Варламов, наблюдая, как струйки дыма нервно затрепетали от смеха мадам де Туа.

– Вы сказали, что племянница не растает, а она – растаяла. Вошла в трамвай и не вышла.

– Найдется ваша племянница, поди, не Снегурочка! Ей некуда идти, кроме как обратно в квартиру к Климу Щедрину. В крайнем случае, поедет на Котельническую и попробует через консьержку выйти на хозяев, чтобы получить еще один ключ от съемной квартиры. Она же не маленькая девочка.

– Она избалованная, глупая девчонка, совершенно не приспособленная к жизни. Найдите ее, Иван Аркадьевич. Душа не на месте.

– Пока вы будете воспринимать Мишель как глупую девочку, не способную принимать разумные решения, – она так и останется глупой девчонкой, – тихо сказал Варламов и посмотрел на часы. – Мне пора, скоро мой самолет. Я позвоню вам, – он поклонился и вышел за дверь, впервые не поцеловав мадам де Туа руку.

Все шло совсем не так, как он планировал. «Ошибка», – как приговор, стучало у него в висках, и мыслям было тесно в голове. Он ненавидел себя, презирал и винил во всем. Что-то он не предусмотрел, где-то просчитался, чего-то не учел. Его тревожило исчезновение Алевтины, он слишком хорошо ее знал, чтобы поверить в свою собственную утешительную версию. С Алевтиной что-то случилось, он чувствовал это сердцем: оно болело – тупо, нудно, невыносимо. Алевтина была его творением, он придумал ее, а после шлифовал, как бриллиант, выращивал, как экзотический цветок, оберегал, любил, как дочь… Что же произошло и почему он позволил себе втянуть ее в новую игру, зная наверняка, что она будет сопротивляться, а он будет ее ломать и не успокоится, пока она снова не станет мягкой, как пластилин? Зачем он это сделал? Ради благополучия этой семьи? Глупости! Влез в чистую душу и – надломил. Надломил ради бредовой идеи богатой чудаковатой старухи и своего творческого удовлетворения. Ему уже давно не хватало адреналина, он был пуст, как сосуд без дна, как пересохший колодец. Кино подпитывало его, но больше не насыщало. Жажда манила его дальше, и, впервые испытав экстаз от игры с реальными человеческими судьбами, он стал подобен наркоману. Вот в чем была правда. Да кем он себя возомнил?

Самолет плавно парил над облаками, в иллюминатор заглядывало мягкое вечернее солнце. Варламов вытащил из кармана носовой платок и промокнул глаза.

Выражение на личике актрисы Марии Леви за минуту поменялось несколько раз. Ну никак она не могла войти или, как там говорится, поймать нужный образ безутешной вдовы. Зато Зотовой удалось поймать Марию Леви, что называется, врасплох. Визита она никак не ожидала, точнее, не ожидала прихода Елены Петровны Зотовой, а ждала кого-то другого, поэтому и распахнула дверь сразу, не спрашивая, кто пришел.

– Кого-то ждете? – спросила Елена Петровна. Мария Леви не ответила, махнула рукой, мол, это неважно, пустяки, и пропустила ее в квартиру.

«Неплохо живут российские политики и звезды, – подумала Зотова, – прямо барские хоромы, а не квартира». В квартире было чисто, уютно и богато. Елена Петровна любила такой стиль: вазочки с розочками и завихрушками, тяжелые хрустальные люстры, ковры с крупными цветами. Но больше всего ее поразил фонтан с русалкой, что стоял в гостиной на подставке в форме античной колонны. Вода в фонтане подсвечивалась разноцветными мигающими лампочками, и Елена Петровна некоторое время не могла оторвать от этой красоты глаз.

– Нравится? – спросила Мария, уловив заинтересованность Зотовой фонтаном.

– Красивая вещь. Вот только журчит. Как бы конфуза не вышло, – хихикнула Елена Петровна и шумно опустила свой зад в белоснежное мягкое кресло. – Ох, потонула прямо! – воскликнула она на всю комнату, и Мария подпрыгнула от неожиданности. – Извиняюсь, – глупо улыбнулась Елена Петровна. – Боюсь, теперь жить у вас останусь.

– Почему? – испугалась Мария.

– А не выберусь отсюда без автокрана, – объяснила Елена Петровна и опять хихикнула. Мария шутку не оценила, но вежливо скривила лицо в улыбке. – Присаживайся, голубушка, в ногах правды нет, – подбодрила ее Зотова.

Мария растерянно моргнула и покорно опустилась в соседнее кресло. Повисла долгая пауза. Елена Петровна снова сосредоточилась на фонтане, с увлечением наблюдая за игрой воды и света.

– Так как наше дело продвигается? – неуверенно спросила Мария, пытаясь привлечь к себе внимание.

– Зачем тебе все это понадобилось, голубушка? – Зотова повернула голову и в упор посмотрела на Марию.

– Я хочу добиться справедливости! Хочу, чтобы виновники в смерти моего мужа были наказаны! – как пионерка, отрапортовала Мария.

– Если бы ты знала, как я этого хочу, – вздохнула Зотова.

– Не смейте мне тыкать! – разозлилась Мария. Она наконец взяла себя в руки и вспомнила, кто она, а кто Елена Петровна Зотова.