– Его что – убили?! – Мария ошеломленно уставилась на Елену Петровну. – Подождите. Я ничего не понимаю! Он же просто заболел. Заболел этим, как его… энцефалитом… и умер! Мы вообще сначала думали, что у Виктора вдруг аллергия началась. У меня-то случается регулярно, когда я из Европы приезжаю в Москву. Воздух тут дерьмовый. А ему – хоть бы что.

– Когда ваш муж впервые почувствовал себя плохо, почему вы решили, что у него аллергия? – уточнила Зотова.

– А он меня заколебал, ботаник. У него в кабинете библиотека большая, собирал всякое дерьмо научное.

– Ваш муж увлекался ботаникой?

– Да не знаю я, чем он там увлекался. Его же из университета в свое время выперли, с какого-то шибко умного факультета. Но он до сих пор воображает себя ученым мужем, в тетрадочку свои умные мысли записывает… В смысле, записывал… А отчислили его за то, что сессию завалил. Представьте! Правда, в его биографии вы этот прискорбный факт не найдете, подчистили все аккуратненько. Он же, типа, вундеркинд! Лучше бы он антикварные книги собирал. А это – лабуда все, что мне с ней делать теперь? – Мария на минутку задумалась, вероятно, прикидывая в уме, как поступить с научной библиотекой мужа, и продолжила: – Так вот, он брал с полок книги, а на место никогда не клал. В итоге книги валялись по всему кабинету кучами. Мне это дело надоело. А я ж не знаю, какую куда ставить! Ну, и уговорила его разобрать этот бардак. Занялся он, в общем. Потом расчихался: из носа сопли, глаза красные. Вот я и решила, что – аллергия. Ему вроде полегчало сначала, а потом… Убили! Ни хрена себе! – Мария потянулась к бутылке, но Елена Петровна перехватила ее руку и накрыла своей ладонью:

– Вот что, голубушка, давай-ка я тебе чайку сейчас организую. Потому что разговор у нас предстоит серьезный. – Мария машинально кивнула, рассеянно разглядывая крупную руку Елены Петровны. «Опять маникюр забыла сделать, и лак весь облупился. Ну и лапа. Кошмар!» – недовольно подумала Зотова, отдернула руку и по-хозяйски оглядела кухню.

– Лучше кофе, – попросила Мария, облокотилась о стену и закрыла глаза.

– Кофе так кофе, – обрадовалась Зотова, кофе ей и самой хотелось. Она включила электрический чайник и обернулась к актрисе: – Мария, внезапно скончались два человека. Ваш любовник и ваш муж. От одного и того же редкого заболевания. Как я понимаю, Ольсен и Виктор Староверцев знали друг друга только заочно. Нигде не пересекались, и вы – единственная ниточка, которая их связывала между собой. Надеюсь, не будете возражать, если я себе тоже налью кофейку? – спросила Елена Петровна. Ответа она так и не дождалась. Мария ушла глубоко в себя, переваривая информацию. Пришлось приготовить себе кофе без разрешения.

– И вы… что? Вы что, меня подозреваете? С ума сошли, да?! – наконец «отмерла» Мария.

– Нет, – ответила Зотова, поставила чашки на стол и села. – Мне нужна полная информация о вашей личной жизни. Если говорить конкретно, информация о ваших поклонниках.

– О поклонниках? Да вы в своем уме? У меня их миллионы, если хотите знать, – высокомерно заявила Мария. – Я – талантливая актриса и очень красивая женщина. Стоит мне появиться в обществе, и мужчины теряют голову!

– Никто с этим не спорит, – сухо сказала Зотова, разглядывая распухшее от слез и в данную минуту совсем не привлекательное лицо актрисы. «Похожа на кролика», – почему-то подумала Елена Петровна. – Не исключено, что один из ваших почитателей, потерявших голову, устраняет соперников и расчищает себе дорогу.

– Господи, вот вы о чем! – охнула Мария, отодвинула от себя чашку и придвинула бутылку со стаканом. Зотова поморщилась, но ничего не сказала.

– Есть ли в вашей жизни человек, который навязчиво опекает вас? – спросила она. Мария залила в себя «антидепрессант», крякнула и вытерла губы рукавом кофты.

– Понимаю, о чем вы говорите, но мне всегда везло. От шизиков бог отводил. Поклонники попадались богатые, щедрые и вполне вменяемые, подарки дарили, цветами забрасывали, замуж звали. Виктор – как раз из их числа. Но он, пожалуй, был самым одержимым и напористым из всех. Он меня буквально штурмом взял. Но когда я за Виктора замуж вышла, все в моей жизни изменилось. Он оказался патологически ревнивым. Сразу предупредил: если загуляю, наймет человека, чтобы лицо мне изуродовать. Представляете, что для актрисы лицо! Вообще-то Виктор заботливый был. Особенно первое время. Это потом он с головой в работу ушел и на меня… положил. Держал для красоты, но не отпускал. Во всех газетах писали про нашу счастливую семейную жизнь. Это он себе так рейтинг поднимал, урод! Какая уж тут счастливая семейная жизнь, если Виктор за восемь месяцев съемок в Европе ко мне даже ни разу не приехал! Не навестил. Он меня убил как женщину! Для других мужчин я словно перестала существовать. Может быть, блеск в глазах пропал. Может, попросту не хотели проблем. Мужики же по натуре все – трусло. Ольсен стал моим первым любовником за время брака с Виктором. И последним, – Мария нахмурилась. – А я, как увидела его, поплыла. Влюбилась, как кошка. Одурела от любви. Руту было безразлично, кто у меня муж. И по барабану, с кем спать. Он же, как кролик…

– В каком смысле – кролик?

– Ну, кролик… активный очень, горррачий даттский парррень, – объяснила Мария и взглянула на Елену Петровну. В глазах звезды застыл немой вопрос: ну что, поняла теперь, старая дура, кто такие кролики?

Зотова с пониманием кивнула. В зоологии она была не сильна и никогда не думала, что эти милые ушастые зверюшки, оказывается, такие… озабоченные. Впрочем, данная информация была получена только со слов свидетельницы и ничем не подтверждалась, поэтому майор Зотова решила купить себе книгу о кроликах и все уточнить. Зато теперь у Елены Петровны не осталось никаких сомнений, что Мария Леви и Ольсен были прекрасной парой.

Мария продолжила пить водку, но больше не пьянела, а, напротив, с каждым новым глотком трезвела. К кофе она так и не притронулась, и это почему-то сильно раздражало Елену Петровну. И сама Мария Леви ее раздражала тоже. И дело было даже не в кофе. Откровенно вываливая сейчас перед Еленой Петровной все свое грязное белье и жалуясь на судьбу-злодейку, Мария Леви продолжала играть на публику и пыталась произвести впечатление. Следила за поворотом головы, руками, выражением лица. Пожалуй, лишь водку она пила без изысков – просто, «как Вася».

– Кто, кроме Алевтины Сорокиной и Анастасии Звягинцевой, знал о вашем романе с Ольсеном? – спросила Зотова.

– Мы тщательно скрывали наши отношения. Рута возбуждала тайна, а я просто боялась, что муж узнает о романе. Никто не должен был знать! И никто не знал до банкета. Я там нажралась и устроила пьяный дебош. Стала орать на Алевтину, что она у меня Ольсена отбила. Склоку видели все. Сама-то я плохо это помню, мне Настя Звягинцева потом все в деталях описала. Приперлась на следующий день ко мне в номер и давай языком чесать. Насилу я выперла ее. Ну вот, с мысли сбилась, – Мария задумалась, пытаясь вспомнить, о чем шла речь.

– Что было после того, как вы повздорили с Алевтиной? – напомнила Зотова.