Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поспешите же, сеньор Анибал!
Если попадешь в Муртал после захода солнца, дорога на Симадас кажется похожей на пересохшее русло ручья, на брешь в густом кустарнике. Пройдя по ней и свернув затем на тропинку, что ведет к постройкам усадьбы, можно через четверть часа оказаться в светлой каштановой роще. Там путника подстерегает огромная сторожевая собака, немецкая овчарка смешанных кровей; днем она спит, а по ночам караулит.
Наши путешественники отлично знают эти места и потому приготовились к встрече с собакой. Старик заслонил собою товарища и, услышав, что чудовище, прячась за кустами, неслышно приближается к ним, бросился с ремнем ему наперерез и запустил наугад камнем. Анибал промахнулся, однако пес, поняв, что его обнаружили, отступил так же тихо и осторожно, как появился. Отойдя на безопасное расстояние, овчарка села на задние лапы и, поскольку ей не причинили никакого вреда, принялась лизать шерсть и ловить блох. Потом, вспомнив о нанесенном ей оскорблении, протяжно завыла.
— Вот сукина дочь! — По вою Анибал догадался, что собака далеко и что она сильно раздосадована. — Давай, давай жалуйся, очень тебе это поможет.
Жоан Портела и рта не раскрыл. Оцепенев от страха, он вцепился обеими руками в костыль. Старик опять встал рядом с ним, настороженно прислушиваясь. «Неужели собака снова подкрадется?» — с тревогой думал калека.
К счастью, этого не случилось, хотя выла обиженная собака все громче. Внезапно послышался звон бубенцов, и в полутьме на дороге возникла маленькая легкая повозка, запряженная двумя сытыми мулами.
Анибал выскочил на середину дороги и растопырил руки, чтобы остановить повозку.
— Бог в помощь, дружище. Не найдется ли у вас местечка для больного?
Возница, откинувшись назад и натянув поводья, остановил мулов. Как и все, кто привык ездить на большие расстояния, он правил, почти касаясь коленями животных.
— Куда вам надо?
— В Симадас. Однако любое место поблизости нас тоже устроит.
— Гм-м-м, — протянул возчик. Анибал ожидает его решения и напряженно улыбается. Мулы трутся мордами друг о друга, тряся повозку и бубенчики на дуге. — Ладно, тащи своего больного.
Старику не нужно повторять дважды. В мгновение ока он подхватывает приятеля, сажает его в повозку, прислонив к деревянному борту, а сам пристраивается сзади, свесив ноги.
— Эй, Каррисо, трогай, голубчик!
— Чудесные мулы, — восторгается Анибал, глядя на бегущую под колесами ленту дороги. — Возможно, в других местах лучше ездить на лошадях. Но для наших ухабов нет ничего надежней мулов. Вот и цыгане только на них ездят.
Звон бубенцов и размеренная рысца мулов укачивают его. Никогда еще Анибала не сопровождала в пути столь незатейливая, чуть монотонная мелодия. «И все же в ней есть какое-то особое очарование: бубенцы все поют одно и то же, но прислушайся повнимательнее, и ты услышишь в этой песне все, что пожелаешь. Надо лишь прислушаться и напрячь немного память, вспомнить свои любимые песни», — заключает старик.
— До какого моста вы едете? — спрашивает Портела у возницы, и тот, не поднимая головы, отвечает:
— В Лузадо.
— На ферму Мело?
— Да. Однако я могу сделать крюк и подбросить вас в Симадас.
— Большое спасибо, — благодарит старик. И Портела вторит ему:
— Большое спасибо. В Лузадо нынче хороший урожай?
Потому ли, что быстрая езда отвлекла его от тревожных мыслей, или бубенцы напомнили о народных праздниках, о ярмарках и об услышанных там песнях, Анибал обо всем забывает — о горе и угрызениях совести, — и в душе его начинает звучать тоненький голосок: «В Лузадо, в Лузадо. Черт возьми, нам здорово повезло».
Спускается ночь, а они едут, разгоняя тишину звоном бубенцов и ударами вожжей, со свистом опускающихся у самых ушей мулов. Смышленые морды животных подняты кверху, подковы серебрятся в лунном свете, упряжка плывет сквозь летучие облака пыли, увозя искалеченного Портелу и его друга все дальше и дальше от мук и с каждым мгновением приближая их к Симадасу, к желанному, родному очагу.
На следующее утро, когда Анибал проснулся, жители деревни были заняты чисткой колодца. Босиком, в одних подштанниках он подбежал к окну и принялся разглядывать односельчан через стекло, узнавая то одного, то другого. И вот он увидел — кого бы вы думали? — Флорипес, младшую Сота.
— Ола́! — радостно вскрикнул он, словно приветствуя ее потихоньку от всех.
Немного левее колодца возвышался облепленный тиной остов вытащенного из воды старого сруба; в куче мусора копошились куры, дети бегали наперегонки, торговец растительным маслом высказывал свое мнение или, вернее, полагал, что высказывает. Он суетился около нового ворота — его уже собирались ставить, — а чуть подальше сверкало на солнце новое ведро. Старик смотрел на все это радостно и удивленно.
— Дядюшка Анибал, — позвал его Жоан Портела, приподнимаясь на соломенном тюфяке, где прежде спал Абилио. — Будьте добры, подайте мне костыль!
ГОТОВИТСЯ К ИЗДАНИЮ:
КЛАВЕЛЬ, Бернар. Плоды зимы.
Роман.
Перевод с французского.
Роман «Плоды зимы» — четвертая книга тетралогии Клавеля «Великое терпение», удостоенная Гонкуровской премии.
Действие романа происходит в годы фашистской оккупации. Жюльен Дюбуа, участник движения Сопротивления, вынужден скрываться от властей. Его брат Поль — коллаборационист. С большим мастерством описывает Клавель медленную гибель семьи Дюбуа, пропасть, лежащую между отцом и сыновьями. Большая удача писателя — психологически убедительные образы стяжателя Поля, старика Дюбуа, в котором соединились черты собственника и труженика, и матери, исполненной бесконечного терпения и мягкости.
ГОТОВИТСЯ К ИЗДАНИЮ:
МАРКЕС, Габриэль Гарсиа. Палая листва. Полковнику никто не пишет.
Серия «Современная зарубежная повесть».
Перевод с испанского.
Габриэль Гарсиа Маркес — один из выдающихся современных писателей Латинской Америки. Основная тема его творчества — жизнь колумбийской провинции.
Герой одной повести — старый полковник, который доживает свой век в маленьком городке, ожидая пенсии за участие в государственном перевороте, совершенном 20 лет назад.
В другой повести Маркеса — «Палая листва» — рассказывается о постепенном угасании в затхлой провинциальной атмосфере незаурядного дарования опытного врача, которого отвергло местное «общество».
Сюжеты книг Маркеса довольно просты, однако благодаря таланту писателя — недаром критики сравнивают его с У. Фолкнером — перед читателем разворачивается яркая картина нравов провинциальной Колумбии.
ГОТОВИТСЯ К ИЗДАНИЮ:
СЕБЕРГ, Петер. Пастыри.
Повесть. Серия «Современная зарубежная повесть».
Перевод с датского.
Повесть «Пастыри» интересна глубиной поставленных в ней моральных, социальных и психологических проблем. Остро драматический сюжет держит читателя в
