Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И театр есть. – Журба опять начал спускаться первым, то и дело останавливаясь, чтобы отряхнуть запылившиеся штанины. – Летом постоянно артисты приезжают.
– Да, артистов у нас пока еще хватает. А клоунов все меньше остается. Что, я думаю, не так уж и плохо.
После этого неожиданного заявления Громов обогнал Журбу и очутился на берегу первым.
Море ослепительно сверкало под солнцем. Нагромождение валунов, напротив которых был найден утопленник, казалось на этом сияющем фоне почти черным.
– Идем, – буркнул Журба, направляясь в ту сторону.
– Я сам. – Громов вежливо придержал его за локоть. – Отдохни, капитан. Лучше всего будет, если ты посидишь где-нибудь в тенечке.
– С какой это стати?
– Неважно выглядишь.
– Ты же не невесту себе выбираешь, – обидчиво сказал Журба.
Но Громов его уже не слышал. Шагал со своей сумкой в направлении моря и оборачиваться не собирался. Казалось, он всецело поглощен какой-то только ему известной целью. Прошелся вдоль берега раз, другой, снова повернул обратно. Журба уже собрался подремать немного на плоском теплом камне, когда Громов стремительно присел на корточки, что-то поднял и, украдкой оглянувшись на напарника, сунул в сумку.
Что это было? И откуда у ФСБ такой повышенный интерес к заурядному черноморскому утопленнику? Впрочем, как уже начал догадываться Журба, с покойником была связана какая-то темная история. Не зря ведь бандит Миня так заботился о том, чтобы все было шито-крыто.
Стоило Журбе подумать об этом, как на ум опять пришел мобильный телефон, которого сейчас так не хватало. 300 минут бесплатных разговоров в месяц! Да за пять часов можно успеть продать заказчику столько полезной информации, что хоть завтра на пенсию уходи. За сведения ведь, как за горячие пирожки, платят, пока они свежие. С пылу, с жару. Набрать бы сейчас номер Мини и шепнуть ему пару словечек про странные маневры столичного пижона на месте преступления. Но как это сделать? Не было такой возможности.
Громов, широко улыбаясь, уже возвращался. Еще издали он подмигнул Журбе и крикнул:
– Полный порядок, капитан!
– В смысле? – это прозвучало совсем не радостно, зато очень настороженно.
– Я нашел то, что искал. Ваши следаки улику проморгали, но я исправил ошибку.
– Исправил, значит?
– Исправил… Эх, хорошо! – Остановившись напротив сидящего Журбы, Громов бросил сумку себе под ноги и с удовольствием потянулся. – Все, завтра улетаю, капитан. Спасибо, что помог. С меня причитается.
– Что именно?
– Ну, ты даешь! – восхитился Громов. – Не знаешь, что тебе причитается?
– Да нет же. – Журба досадливо поморщился. – Ты сказал, что нашел какую-то улику. Вот я и спрашиваю…
– Зря спрашиваешь! – отрезал Громов. – Одно скажу: кое-кого ждет большой сюрприз.
Увидеть его сразу обоими глазами никак не удавалось – один приходилось щурить из-за сверкания моря за спиной Громова.
– Сюрприз, значится, – тупо повторил Журба.
– Вот именно.
Не потрудившись расстегнуть все пуговицы рубашки, Громов стянул ее через голову, небрежно бросил на гальку и предложил:
– Искупнемся?
Грудь у него была выпуклой, сильной и совершенно безволосой. Журба машинально поскреб свою собственную густую растительность, выпиравшую из-под воротника, и покачал головой:
– Нет. У меня работы по горло. Честно говоря, я очень спешу.
– Так езжай себе.
Журба недоверчиво спросил:
– Один?
– Один, – подтвердил Громов. – Мой рабочий день закончился. Я свою задачу выполнил и теперь намереваюсь позагорать на солнышке. А ты езжай на работу. – Для наглядности он махнул рукой в сторону города. – Сам понимаешь, командировки на курорт не часто подворачиваются. Хочу использовать свободный день на всю катушку.
Журба встал.
– Ты уверен, майор? Без обид?
– Какие могут быть обиды? Вечером доберусь своим ходом. Будет желание, подскочи ко мне часиков в восемь. Гостиница «Бриз», знаешь такую?
– Как не знать! – Журба нетерпеливо перетаптывался на месте.
– Вот и отлично. – Громов кивнул. – Значит, еще увидимся. До встречи, капитан.
Не дожидаясь ответа, он повернулся к собеседнику спиной и, насвистывая что-то беззаботное, зашагал к морю. Проводив его недобрым взглядом, Журба пнул ногой брошенную сумку, оказавшуюся подозрительно тяжелой, и стал карабкаться по склону к оставленной наверху машине.
Вскоре о его недавнем пребывании здесь напоминали лишь пыльные потоки камешков, которые продолжали сбегать вниз, когда сам Журба уже давно скрылся из виду.
Господа Минины трапезничали в просторной овальной комнате, залитой солнечным светом. При таком освещении слабо колыхающиеся белоснежные гардины ничуть не напоминали саваны привидений, как это могло бы показаться ночью. Стол украшала ваза с бордовыми розами. Очень похожие росли на клумбе под окнами, но в самом доме было принято ставить исключительно привозные, израильские. В них был некий иностранный шик, недоступный соотечественницам.
Младший Минин, у которого недавно начались каникулы, наворачивал свою овсянку и толковал о прелестях английских пудингов. И то и другое получалось у него со знанием дела. Он учился в Итонском колледже, на родине появлялся редко и наивно полагал, что отец владеет процветающей строительной фирмой.
Отчасти так оно и было. Правда, возводила эта фирма исключительно «крыши» над коммерческими структурами. Папа Минин сына любил, гордился, что сумел дать парнишке настоящее образование. Сам он проходил свои университеты в Пермской ИТК № 11, от звонка до звонка. А это, конечно, не Итон, хотя чего-чего, а овсянки и там хватало.
Старшая дочь Минина, переживавшая очередную душевную драму, налегала в основном на семгу с черным хлебом, оборачивая каждый бутерброд свежим капустным листом. «Их двумя пальчиками ко рту подносит, а охранников за члены обеими руками хватает», – раздраженно подумал Минин. Дочь ничем не радовала родителей, зато парням было от нее радости хоть отбавляй. Приставленных к ней телохранителей приходилось менять каждые два месяца. Дочь, к величайшему сожалению отца, обмену и возврату не подлежала.
Супруга уже перепробовала все пять выставленных на стол салатов, не остановила окончательный выбор ни на одном из них и теперь заедала осетровую уху расстегаями. Лицо у нее так лоснилось от питательного крема, что собравшиеся старались на нее не смотреть.
– Вино опять неважнецкое прислали, – пожаловалась она, щелкнув пальцем по своему бокалу. – Не «Эльзасское», а какой-то «Токай», причем самого низкого пошиба. Знаешь, Евгений, я на днях вычитала в журнале, что в приличных домах принято держать сомелье.