— Вы обещали не кусаться, — задыхаясь, промолвила Онория и заглянула в его зеленые глаза. Они были совсем рядом! Девил помрачнел.

— Я этого и не делал… пока. Раз уж вы высказались так искренне, мне остается отплатить вам той же монетой.

Онория снова почувствовала, что ее воля слабеет от его непоколебимой уверенности.

— Я не позволю вам убежать от самой себя и от своей судьбы. Я не позволю вам превратиться в рабочую лошадку или будоражить общество эксцентричными выходками.

Онория постаралась скрыть свои эмоции, а герцог безжалостно продолжал:

— Вы родились и воспитывались для того, чтобы первенствовать в высшем свете. Эта возможность лежит у ваших ног. У вас есть три месяца, чтобы привыкнуть к новой жизни. И не воображайте, что вам удастся отделаться от меня.

Побледнев, Онория отвела глаза. Девил отстранился, освобождая ей путь. После недолгой паузы она решительно заявила:

— Вы не имеете права вмешиваться в мою жизнь.

— Имею. — Девил не собирался уступать ей ни на йоту, и его взгляд был по-прежнему суров. — Вы будете моей. Так суждено.

Интонация, с которой он произнес слово «моей», потрясла Онорию. Ее пробила дрожь. Она быстро направилась в гостиную, гордо подняв голову и яростно шурша юбками.

Прошло три дня. Девил стоял у окна в библиотеке и задумчиво смотрел на беседку. На его письменном столе лежали открытые гроссбухи и целая груда нераспечатанных писем. Словом, дел было хоть отбавляй.

И самое важное — убийца Толли до сих пор не найден. Даже такая простая, казалось бы, задача — уберечь свою невесту — обернулась большими сложностями. Первая проблема беспокоила его меньше, чем вторая. Девил не сомневался, что рано или поздно они выследят преступника. И он был по-прежнему убежден, что Онория согласится стать его женой. Вопрос в том, удастся ли ему к тому времени сохранить здравый рассудок.

Она сводила его с ума. И зачем надо было разговаривать с ней так резко, когда они стояли на террасе, залитой лунным светом? Какая глупость — разыгрывать из себя деспота! Но Девил и сейчас ощущал в душе тот же порыв, то же необузданное желание: завоевать ее, овладеть ею и не отпускать.

К счастью, Онория упряма, горда и любит демонстрировать свое неповиновение. Поэтому она и не сбежала. Майкл уехал один. А будущая невеста стала вести себя холодно и учтиво, держась подальше от жениха.

Теперь, когда Девил узнал о пережитой ею трагедии, здравый смысл подсказывал, что надо изменить свое поведение. Но разве может здравый смысл соперничать с глубокой уверенностью в том, что Онория должна принадлежать ему? Рядом с ней он вел себя не лучше своих далеких предков, бравших в осаду крепость ради долгожданной добычи. Когда Онория сложит оружие, придется, пожалуй, звать трубачей, чтобы они возвестили о победе.

И как это она ухитрилась остаться незамужней в двадцать четыре года? Ее красота достигла расцвета, почему же мужчины так слепы? Кто-то должен был заметить ее и влюбиться. Загадку можно объяснить лишь одним: решимостью самой Онории остаться бездетной старой девой. К тому же она крайне упряма. Но скоро упрямство ее будет сломлено. Он не отпустит ее. Никогда.

По крайней мере, пусть потом не жалуется, что он ее не предупреждал. Взгляд Девила вдруг смягчился. Он распрямил плечи и повернул ручку французского окна.

При виде герцога Онория замерла. Ее рука застыла в воздухе, не закончив стежка. Потом она опустила голову и вновь занялась вышиванием. Девил быстро поднялся на крыльцо беседки, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Приблизившись к Онории, он выразительно взглянул на скамью, где было разложено рукоделие. Поколебавшись, она аккуратно сложила шелковую ткань, освободив ему место.

— Что узнал ваш гонец в Чаттери? Девил ничего не ответил. Онория убрала шелк в корзиночку.

— Я видела, как он приехал.

Подавив раздражение, Девил сел рядом с ней.

— Ничего подобного. Я никого не посылал в Чаттери. Может, стоит посадить вокруг беседки живую изгородь повыше? Здесь ее убежище, и это даст ему массу преимуществ. Онория нахмурилась.

— Вокруг столько городов! Неужели никто не нанимал лошадь?

— Только Чарльз. Он возвращался домой из Кембриджа.

— Но, наверное, есть и другие места… например, таверны.

— Мои люди проверили таверны во всей округе. Никаких результатов. Похоже, убийца ускакал на собственной лошади.

— Вы говорили, что это маловероятно.

— Маловероятно, но возможно.

— Вскоре после выстрела началась гроза. Он наверняка искал укрытие.

— Мы наводили справки в тавернах и гостиницах, расположенных на лондонской дороге. И снова ничего. Человеку, который стрелял в Толли, исключительно повезло, или он умеет заметать следы.

— Если у него была своя лошадь, он мог приехать откуда угодно, не обязательно из Лондона. А вдруг это наемный убийца?

Девил молча смотрел на нее. Прошла целая минута, прежде чем он ответил:

— Не стоит усложнять.

— Вы правы. Но я собиралась спросить… — Онория отрезала нитку. Девил отлично понял смысл этой незаконченной фразы: она хотела задать вопрос до того, как он снова начнет разыгрывать из себя деспота. Отложив в сторону ножницы, Онория продолжала: — Кто знал, что Толли обычно возвращался домой лесом?

— Это знали не все, но многие, — ответил Девил. Онория сделала очередной стежок.

— Ваши кузены обнаружили что-нибудь в Лондоне?

— Нет. Но где-то должен быть ключ к разгадке. Молодых джентльменов не убивают на проселочной дороге просто так, без веской причины. — Девил взглянул на лужайку, увидел свою мать, направлявшуюся к беседке, и со вздохом встал.

— Вот где ты прячешься, Сильвестр! — Герцогиня, одетая в черное кружевное платье, поднялась по ступенькам и протянула сыну руку для поцелуя.

Девил послушно коснулся губами ее пальцев.

— От вас трудно спрятаться, maman.

— Конечно, ты слишком велик для этой беседки, — поддразнила его герцогиня. — Сядь, не маячь надо мной.

Сама герцогиня расположилась на скамье рядом с Онорией. Девилу пришлось примоститься на подоконнике. Взглянув на вышивание, хозяйка указала на один из стежков. Онория что-то невнятно пробормотала, воткнула иглу и взяла ножницы.

— Я хотел поговорить с вами, maman, — сказал Девил, воспользовавшись паузой. — Завтра я еду в Лондон.

— В Лондон? — хором воскликнули обе женщины и, подняв головы, недоуменно уставились на него. Девил, удивленно посмотрев на них, сказал:

— Это чисто деловая поездка. Женщины переглянулись.

— Cheri, я думаю, мне надо к тебе присоединиться, — заявила мать Девила, сдвинув брови. — Тем более что дорогая Онория согласилась составить мне компанию.