Она продолжала присматриваться. То, на что глядел Артур, напоминало курган или даже огромную эстраду для оркестра, смутно маячащую среди парка туманным днём.

– Это – единственное, что напоминает платформу, – сказал он.

Мальчик сорвался с места, и Хэтти побежала следом за ним, заслоняясь от марева рукой. По мере их приближения курган приобретал всё более чёткие очертания. Выглядел он странно и чужеродно – гигантская и занимавшая бо́льшую площадь, чем дом Хэтти, деревянная платформа посреди чистого поля. А в центре её, перед высоким деревянным задником, высилась здоровенная конструкция, что-то среднее между подъёмным блоком и упряжью. Сквозь неё проходил толстый металлический прут, заострённый с одного конца. Пока Хэтти гадала, кто мог установить здесь подобную махину, Артур остановился.

– Здесь какой-то странный ров, наполненный красной пылью, – проговорил он и посмотрел вниз, в канаву, такую глубокую, что высокий взрослый человек скрылся бы в ней по шею. – Но есть мост. Пойдём? – добавил мальчик и шагнул на планку, перекинутую через ров.

Хэтти последовала за ним на странную платформу и прошла к её центру. Она села рядом с Артуром под металлическим шестом, положив свёрток с Виктором на колени, и приготовилась ждать Сэра Гидеона и Леди Вайолет. Конструкция изгибалась над детьми, словно пытаясь подслушать их разговор. И теперь, разглядывая её повнимательнее, Хэтти заметила на одном конце шеста колесо с ухватом, смахивающим на взаправдашнюю ручку.

– По-твоему, что это? – спросила она, запрокинув голову.

– Не знаю. Никогда в жизни не видел ничего подобного, – ответил мальчик.

Но хотя Артур говорил о непонятном приспособлении у них над головами, смотрел он на Хэтти. И с престранным выражением, словно в первый раз видел её лицо и пытался что-то сообразить. Ей хотелось, чтобы он перестал вот так на неё глазеть.

– Там идёт дождь, – произнесла Хэтти и указала на тёмные облака над тремя вулканами. – Кто бы мог подумать, что наш план сработает? – прибавила она, изобразив слабую улыбку.

Артур перевёл взгляд в ту сторону, но лишь на пару мгновений. Вскоре он снова принялся разглядывать Хэтти.

– Облака такие мрачные. Наверное, сердятся, что их перехитрили, – продолжала она, пытаясь отвлечь Артура.

Он согласно кивнул, но не отвёл взгляда.

– Хэтти, – произнёс он.

– Да.

– Нам нужно поговорить о том, что сейчас произошло.

– Нужно?

– Да.

– Но я не знаю, что сказать.

– Нам надо поговорить о том, что ты – моя сестра.

– Это они считают.

– Но они правы. И в глубине души ты понимаешь, что они не врут. Только не выглядишь особо довольной.

– Я запуталась. А ещё больше меня сбивает с толку, что ты думаешь, будто всё нормально. И ведёшь себя так, словно знал об этом с самого начала.

– Потому что, возможно, так и есть. Что-то кажется тебе правильным – и ты чувствуешь это прямо здесь, – объяснил Артур и прижал руку к груди.

– Ну а мне ничего не кажется правильным. Я и моя мама – это мы. Нам хорошо вместе. Просто нам двоим, – пробормотала Хэтти и закрыла лицо ладонями.

– Осторожнее! – воскликнул Артур.

Мальчик подхватил свёрток с Виктором и разместил его между собой и Хэтти: подняв руки, она едва не сбросила свою ношу с колен.

– Получается, ты не хочешь, чтобы я был твоим братом?

Хэтти попыталась улыбнуться.

– Дело не в тебе… просто всё… и мама, что подумает мама? – Хэтти смолкла, отчаянно соображая, что же ей сказать. – Почему она никогда мне не говорила? Почему врала?

– Может, она ничего не помнит, – заявил Артур. – Леди Вайолет упоминала: маме дали какое-то средство, чтобы помочь забыть. А если она и лгала, то лишь для того, чтобы защитить тебя.

– Но я ведь всегда оберегала её! – Хэтти отвела взгляд, чтобы Артур не заметил слёз, выступивших у неё на глазах. – Дождевые облака продолжают чернеть, – сказала она, надеясь отвлечь его.

Нервничая, девочка по привычке нащупала кулон на шее. Перекатывая его в ладони, она вспомнила, что случилось, когда они покидали тюрьму.

– Ты слышал, что… – Хэтти осеклась и засомневалась, не зная, какое слово употребить. – Лорд Джаспер, – продолжала она, решив пока называть его так. – Ты слышал, что Лорд Джаспер шепнул мне, когда мы уходили? – спросила она.

– Нет.

– Я уверена, он пытался сказать, что это – Потерянная Печать.

– Правда? – Артур наклонился, чтобы рассмотреть кулон. – Совсем не похоже.

– А Леди Серена решила, что Потерянная Печать – та самая металлическая штука.

– Это? – уточнил Артур.

Он сунул руку в карман и вытащил металлический треугольник.

– Дай посмотреть, – попросила Хэтти.

Она покрутила треугольник в руке. Теперь, разглядывая его вблизи, девочка обнаружила, какой он красивый. На вещице были изображены животные: слоны, белки, кролики, ежи и другие обитатели царства. Каждое пёрышко в хохолке какаду, каждая морщинка на слоновьем хоботе, каждая чешуйка на спине панголина оказалась тщательно прорисована. Однако один панголин всё же имел изъян. Мордочка у него была с дыркой. На месте глаза зияло отверстие. Девочка коснулась своего кулона – крохотного камешка на цепочке. Неужели?

Она расстегнула замочек, сняла кулон с шеи и посмотрела на поблёскивающий драгоценный камень. По размеру вроде подходит. Почти со страхом она соединила камешек и треугольник. Они сцепились воедино, и треугольник стал менять форму. Когда он превратился в звезду, свёрток, скрывающий Виктора, задрожал.

Внезапно чья-то костлявая рука высунулась из-за деревянного задника. Воздух затрещал смехом Лорда Мортимера.

– Моё! – вскричал он, выхватывая звезду у Хэтти из пальцев.

– Как вы двое упростили мне жизнь! Какаду сказал, что я могу найти вас здесь. Я почти боялся поверить, но вот они вы! – злорадствовал Лорд Мортимер, держа звезду так высоко, что дети не могли её достать. – Сначала дождь, а теперь вы отдали мне это. Похоже, кто-то меня очень любит.

Он повернул металлическую подвеску, рассматривая её, а твердолобый страж шагнул из-за деревянной ширмы и встал рядом, ухмыляясь.

– Леди Серена не так глупа, как мне показалось. Она нашла Потерянную Печать… но частично! – заявил Лорд Мортимер. Он запрокинул голову и лающе захохотал. – Мне почти жаль её. Однако не настолько, чтобы приносить извинения! – взревел он, словно кто-то рассказал ему великолепнейшую шутку.