Леся как ни в чем не бывало возится с завтраком, но в каждом ее движении прячется возбуждение. Маленькая не на шутку завелась, отыгрывая роль горничной, и я готов спорить — ее киска влажная и горячая.

— Ваш омлет, сэр, — оповещает меня и разворачивается.

Сдавленно охает.

Да, детка. Я ведь тоже не просто так твоей задницей любовался. И, пока Леся готовила, чуть расстегнул джинсы, давая члену свободу.

— Покормишь меня? — хриплю, приглашающе хлопая ладонью по колену.

Леся фыркает:

— Сам справишься!

И идет ко мне, намереваясь поставить тарелку на стол.

Это очень зря, малышка… Потому что начнем мы с десерта!

***

Я оказываюсь на столе быстрее, чем омлет.

— А-а-арс! — трепыхаюсь, пытаясь выбраться из-под навалившегося на меня мужчины. — Пусти-и-и! У тебя… ох… завтрак!

В ответ слышу несколько емких фраз, где и в каком качестве Арс его видел.

Тарелка шмякается где-то рядом. А меня крепче вжимают грудью в стол, фиксирую руки за спиной, а потом… нежно целуют между лопаток.

— М-н-н, — мычу, удивленная столь неожиданной лаской.

Секунду назад я была уверена, что Арс оттрахает меня без всяких прелюдий — смотрел на меня так, будто вместо омлета сожрать готов!

Но вместо этого губы моего любовника принялись отмечать каждый позвонок. Неторопливо, искушающее… Все ниже и ниже.

— О-о-ох, — всхлипываю, понимая, что хочет делать мужчина. — Арс, я… н-нет…

Но меня легонько шлепают по заднице. И еще раз. А потом приступают к дегустации главного блюда. То есть меня.

Всей пятерней смяв ягодицу, Арс лижет от сосредоточия возбуждения до самой попки.

От взметнувшегося пожаром возбуждения дрожат ноги, а пальчики поджимаются. Сопротивление было подавлено первым же прикосновением, и, почувствовав это, Арс отпускает мои руки, удобнее перехватывая за бедра и раскрывая для новых ласк.

Это было… развратно. Бесстыдно и чувственно, а еще та-а-ак сладко, что я застонала в голос, толкаясь навстречу тягучим, как патока прикосновениям.

Но мой любимый палач не спешит. Неторопливо трахает языком и пальцами, наказывая за долгое ожидание завтрака. За каждый мой наклон, виляние бедром и просто взгляд… Это великолепно и мучительно одновременно.

Арс не пропускает ни одного миллиметра плоти, его губы вообще всюду, а руки прикасаются именно там, где хочется сильнее всего. Раскрывают, трогают, давят…

Вцепившись в край стола, я в голос умоляю Арса двигаться быстрее. Срывающимся голосом шепчу «пожалуйста», шире расставляя ноги, выгибаюсь, ерзаю, а внизу живота скручивает мучительной судорогой.

Все туже, и туже, и…

— А-а-а!

Разряд удовольствия бьёт по телу раскаленным хлыстом. Перед глазами пляшут фейерверки и осыпаются золотой крошкой, впитываясь под кожу раскаленными волнами оргазма.

Между ног сладко пульсирует, но, не дав мне опомниться или просто перевести дыхание, Арс легко закидывает мою ногу на столешницу и толкается во все еще сжимавшееся лоно.

И меня накрывает второй волной.

***

Арс

Чуть не срываюсь, почувствовав, как Леся кончает во второй раз.

Собственный оргазм уже почти рядом, но как-то умудряюсь держаться, захлебываясь ощущениями пульсирующей тесноты.

Это в сотни раз круче, чем наркотик — видеть свою женщину в такую секунду. Слышать хриплый стон своего имени и пошлые шлепки тел. Ощущать разгоряченный шелк ее кожи и как плотно она сжимается вокруг члена снова и снова.

Размашисто двигаю бедрами, вгоняясь на всю длину. Моя девочка вся течет и вертит попкой, давая любоваться на совершенную во всех смыслах картину — до предела растянутую щелку, блестящую от слюны и смазки.

Низ живота схватывает первой судорогой.

Настолько острой, что дыхание сбивается, а перед глазами плывет.

— Че-е-ерт…

Мой хрип обрывается, и, сжав упругие дольки, дергаю Лесю на себя, насаживая по самые яйца.

От прострелившего навылет оргазма, чуть не валюсь вперед. Кончаю долго и много, наполняя свою сладкую девочку под завязку. От удовольствия буквально трясет, а голова как чумная. Словно в лихорадке весь, но никогда в жизни бы не хотел от нее излечиться.

Судороги постепенно затухают. Но ушах звон, а мышцы такие слабые, что я с трудом стою на ногах.

Маленькая тоже затихла. Лежит на столе, только иногда вздрагивает.

Тяжело отстранившись, даю себе несколько мгновений полюбоваться на белесые капли, сочащиеся из набухших складочек. Это какой-то особый кайф, знать, что сейчас девочка моя во всех смыслах этого слова.

Леся едва заметно шевелится. Пробует приподняться, но руки не держат. И я почти такой же… Но, осторожно сграбастав Маленькую в объятья, вместе с ней падаю на стул.

— Теперь поедим, — хриплю, зарываясь носом в растрепавшиеся локоны.

М-м-м, как она пахнет! Ходячий афродизиак… Наклонив голову, слегка прикусываю розовое ушко.

Маленькая не сопротивляется.

Буквально лежит на мне, давая трогать и гладить во всех местах.

— Кажется… я сейчас сознание потеряю, — шепчет тихонечко.

А меня раздувает от гордости напополам с… ох, черт… я знаю это чувство. Оно радует и пугает одновременно.

— Ты мне льстишь, малышка. Мы даже омлет не скинули. Надо повторить.

Леся в шутку пытается вырваться. Цыпленок мой! Стискиваю до протестующего писка и отпускаю, помогаю удобнее устроиться.

— Открой ротик, малышка, — придвигаю тарелку ближе и, наколов кусочек, подношу к припухшим губам.

Леся послушно съедает. Жмурится от удовольствия, перехватывает вилку и кормит уже меня.

Это приятно ничуть не меньше, чем отвязный секс. Мне чертовски нравится делить с Лесей пищу, держать ее на коленях, трогать и целовать.

Не сразу понимаю, что больше не думаю об этом в унизительном ключе сравнения с Татьяной. Да и в принципе вспоминать о бывшей не хочется. Впервые за долгое время я чувствую не грязь ноющей боли, вперемешку с похотью, а приятное тепло настоящего чувства.

Оно пока совсем хрупкое. И, может, я сам себя обманываю, но девушка в моих руках вызывает острое чувство стать еще ближе. Попытаться по-настоящему, чтобы как у всех пар — с цветами, подарками, кино и прочей нормальной жизнью.

— Лесь, — шепчу ей в макушку. — Пойдешь со мной на свидание, м? Ни этот сраный страйкбол, а по-настоящему… Когда все спокойно станет.

Хотя вряд ли это будет быстро.

Маленькая смеется. Лукаво блестит глазами, но я вижу, как в серых омутах вспыхивает огонек восторга.

— Похоже, мы несколько нарушили привычный алгоритм, — шутит, но через секунду становится серьезной. — Я согласна. Но… В общем, сначала нужно заглянуть домой, к отцу и мачехе. На несколько минут всего лишь. Ты… хм… ты сможешь подождать меня в машине? Немного страшно…

В машине?! За кого она меня принимает?

— Что за чушь, Леся? Я пойду с тобой. И это не обсуждается.

Глава 21

От страха потеют ладошки. Мы