«Тед и мы, четверо, и Тоби» – это шесть; и было их изначально именно шесть. Добавление «приятеля» дало семь.

Кто был этим приятелем?

Вопрос разрешился, когда он добрался до земли. Лэкингтон, как ошпаренный, выскочил из дома и принялся шептать что-то на ухо Петерсону.

– Янки в порядке, – в свою очередь шепнул Алджи на ухо капитану. – Они едут в Лондон, мчатся как черти, если я знаю Теда…

Хью рассмеялся. Он смеялся до слез, и мертвенно бледное от ярости лицо Петерсона заставило его засмеяться еще сильнее.

– Вы – вершители судеб мира! – рыдал он. – Прямо под вашими чертовыми носами. Ускользнул. Тю-тю! Бросьте его, вы, два старых оленя, и приобщитесь к вязанию. Надеюсь, вязать крючком ночные колпаки вам по силам!

Он вынул свой портсигар.

– Ну, до свидания… Несомненно, мы встретимся снова очень скоро. И, прежде всего, Карл, в Париже не делайте ничего, что может расстроить меня.

С дружелюбным видом он развернулся и направился прочь, сопровождаемый тремя друзьями. Юмор ситуации был в том, что жестокая банда оказалась абсолютно беспомощной и вынуждена была разыгрывать из себя гостеприимных хозяев, из страха перед оглаской. Крайне забавно! Последним, что Хью увидел, перед тем как хозяева скрылись за углом дома, был констебль, величественностью Закона надвигающийся на Петерсона с химическим карандашом и бланком протокола…

– Чуть-чуть отдохнем, вояки, и можно веселиться. Где Тоби? – сказал Хью.

– Завтракает с вашей девушкой, – ехидно сообщил Алджи. – Кто-то же должен охранять ее, хотя бы от остальных!

– Ах вы, сукины дети! Кстати, парни, как вам удавалось вернуться?

– Все мы просто заночевали у твоей невесты, – сказал Питер. – Этим утром мы собрались идти петь гимны под окном, но тут приперся Поттс. Потом мы услышали твое мычание на крыше и помчались сюда.

– Отлично! – сказал Хью, потирая руки. – Просто великолепно! Хотя жаль, что вас не было там, чтобы помочь мне с той проклятой гориллой.

– Помочь с кем? – переспросил недоуменно Джерри Сеймур.

– Горилла, дорогой, – усмехнулся Хью. – Забавная зверушка, но мне пришлось ее убить.

– Пора в дурдом, – заключил Алджи, – пойду заводить машину.

– Уйдите! – картинно изрек Тоби при виде вошедшего Хью. – Ваше присутствие излишне, и мы не рады. Не правда ли, мисс Бентон?

– Ты сможешь еще потерпеть этого клоуна, Фил– лис? – спросил Хью с усмешкой. – Он останется у тебя в гостях с ночевкой?

– Это зачем, старик? – Тоби Синклер встал, выглядя немного озадаченным.

– Я хочу, чтобы ты остановился здесь, Тоби, и не выпускал мисс Бентон из вида. Также не спускай глаз с «Вязов» и сообщай мне по телефону на Хэлф-Мун-стрит, что тут происходит. Понял?

– Понял, принял, осознал, но, Хью, разве я не могу поделать чего-то более активного? Я имею в виду, конечно, не то чтобы…

Он прервался, поскольку Филлис Бентон весело рассмеялась.

– Что-нибудь более активное! – отозвался эхом Хью. – Мы все рискуем жизнью, друг! А сейчас выйди. Будет сцена «только для взрослых».

С покорным вздохом Тоби поднялся и пошел к двери. – Я должен буду подглядывать в замочную скважину, – объявил он, – и, таким образом, приобрету косоглазие! У вас, люди, нет сострадания!

– У меня есть пять минут, милая, – прошептал Хью, обнимая Филлис. – Пять минут неземного счастья… Ей-богу! Но это целых пять минут!..

Девушка улыбнулась ему.

– Колючка! Ты забыл побриться!

Хью усмехнулся.

– Совершенно верно. Они не рискнули приносить мне мою воду для бритья на крышу.

После значительного интервала, в котором пустяки, такие как борода, не имели значения, она пригладила волосы и села на подлокотник кресла.

– Расскажи мне, что случилось! – сказала она нетерпеливо.

– Веселая ночь, – с задумчивой улыбкой Драммонд зажег сигарету. И затем очень кратко он рассказал Фил– лис о событиях прошлых двенадцати часов, невольно наслаждаясь видом румянца, который заливал ее щеки время от времени, и вслушиваясь в ее ускоренное дыхание, когда он рассказывал ей о борьбе с гориллой и подъеме по убийственной лестнице.

А она слушала его рассказ, который, как всегда, звучал в шутливой манере, и осознавала, что этот человек делает ради нее. Именно она была причиной его подвигов; именно на ее письмо он ответил. Теперь она чувствовала, что не простит себе, если с его головы упадет хотя бы волос.

И поэтому, когда он закончил и затушил окурок, с замешательством, она попыталась отговорить его. Прижавшись к нему и плача, она принялась умолять его бросить это рискованное расследование. И говоря все это, она осознавала, что эти уговоры бесполезны. Что заставляло ее, чисто по-женски, умолять его еще сильнее.

И затем, через некоторое время, ее голос замер, и она затихла. Он улыбался, и, таким образом, по необходимости она вынуждена была улыбнуться в ответ. Только их взгляды говорили те вещи, которые не может выразить словами никакой человек. И так какое-то время они стояли и разговаривали без единого слова…

Затем внезапно он поцеловал ее.

– Мне пора, моя маленькая девочка. Я должен быть в Париже ночью. Береги себя!

И он развернулся к двери.

– Ради Бога береги ее, Тоби! – напутствовал он друга. – Те гады – реально без тормозов!

– Все в порядке, старик, – грубо заверил его лер. – Хорошей охоты!

Он видел, как Хью шагает к автомобилю, где остальная компания изображала из себя спящих в знак протеста против задержки.

– Настоящий мужик. И если вы не возражаете против моего высказывания, мисс Бентон, я не изменил бы ему никогда, если бы я был вами. Если, конечно, вы не предпочтете меня! – добавил он машинально.

– Как он, Тед? – спросил Хью нетерпеливо у Теда Джернингема, который устраивался на стуле на Хэлф-Мун-стрит, с ногами на каминной доске.

– Он более-менее в порядке, но опять ушел в себя. Предпочитает гукать и пускать пузыри. – Он встал и потянулся. – Ваш достойный слуга с ним, поет колыбельные, чтобы успокоить его.

– Черт! – сказал Хью. – Я думал, что мы могли бы вытащить кое-что из него. Я пойду и взгляну сам. Пиво в углу, угощайся, если найдешь!

Он вышел из комнаты, чтобы осмотреть американца. К сожалению, Джернингем был прав. Эффект инъекции прошлой ночи полностью закончился, и несчастный человек сидел неподвижно на стуле, уставившись в пространство бессмысленным взглядом.

– Не ест, сэр, – отметил Денни, встав, когда Хью, вошел в комнату. – Он боится мяса, словно оно яд.

– Хорошо, Денни. Оставьте беднягу в покое. Главное, он у нас. Ваша жена рассказала вам о своем небольшом приключении?