Ощущая на спине тревожный взгляд Озана, Кадир вышел из комнаты и, облегченно вздохнув, пошел догонять советника Бруно. Необходимо было прояснить эту историю с найденным платком и как можно скорее. А ожидать, что граф Пальи признается или хотя бы сделает вид, что согласен с продолжением расследования, не приходилось.

Советник Бруно уже исчез из вида, и Кадиру пришлось спрашивать, где находится храм. Оказалось, что к нему можно пройти, не выходя во двор Башни. Миновав коридор, где на серых каменных стенах в кованых держателях горели большие факелы, Кадир толкнул тяжелую дубовую дверь и услышал голос, который заставил его сначала резко остановиться, а после со всех ног кинуться вперед.

Дверь вела в огромное помещение храма с величественными резными арками и искусно выполненными витражами. Тяжелые деревянные скамьи стояли у стен храма, поскольку здесь во время службы разрешалось сидеть только женщинам, детям и старикам. Над алтарем, вместо привычного белоснежного цветка лотоса, висело на цепях гигантское серебряное копье. Подобные же символы носили на груди священники воинственного Млета, воплощения Бога, которое почитали в Тусаре.

Кадир вышел в широкий проход и увидел, что почтенный отец Бруно разговаривает с женщиной, лица которой он не видел, но голос и очертания фигуры узнал бы из тысячи тысяч. Но это невозможно! Что она делает здесь, в Тусаре, в храме Млета при Четвертой Башне? Или же он заснул на заседании и видит сон? Кадир медленно пошел по проходу, молясь, чтобы этот сон не кончался.

– Конечно, я поеду с вами прямо сейчас, – прошелестел голос Бруно.

Священник немного отошел в сторону, и Кадир оказался прямо напротив женщины. Теперь их разделяла пара десятков шагов, и это точно была она.

– Ты? – скорее прочитал по ее губам, чем услышал он. Невероятное изумление осветило ее чудесное лицо еще большей красотой, чем он помнил. Казалось, он не сможет сделать больше ни шага, и они так и застынут в этом величественном тусарском храме.

– Кадир хан эфенди? – Голос советника Бруно прозвучал словно гром. – Все уже разошлись?

– Нет, – не глядя на него, ответил Кадир. – Я хотел поговорить лично с вами, но…

Повисла пауза. Женщина все еще стояла неподвижно, только ее грудь вздымалась в такт дыханию. На ней было простое невзрачное платье. Темные тяжелые и шелковистые, как помнили его пальцы, волосы небрежно собраны на затылке в узел, а две выбившиеся прядки касались скул и щек. Никогда в жизни он не видел ничего прекраснее. Она живая, настоящая, и она здесь, так близко от него. Проклятые бумаги и тусарские герцоги и графы могли подождать.

– Но? – коротко кашлянув, участливо подсказал Бруно.

– Но я встретил человека, про которого думал, что потерял его навсегда, – ответил ему Кадир, продолжая смотреть на Кьяру.

Глава 7

Герцогство Синие Камни, Тусар

Серый в яблоках конь злобно ощерился, когда осознал, что ему придется везти не одного всадника, а целых двух, причем второй тяжелее первого, но был неожиданно помилован. Кадир, внимательно посмотрев на страдальца, попросил слугу из Башни отвезти его в местную конюшню и вывести его собственного коня, на котором приехал из Илеханда. Недовольный серый был оставлен на конюшне, а слуга уверил, что обязательно отправит его домой, когда тот отдохнет.

Кадир ловко вскочил в седло и, протянув руку Кьяре, помог ей сесть впереди него. Почтенный отец Бруно уже гарцевал на своей небольшой, но бодренькой вороной лошадке, выказывая заметное мастерство наездника.

– Сколько ты ехала? – спросил Кадир у Кьяры.

– Два с лишним часа галопом. – Она прикрыла глаза и, предоставив ему править поводьями, откинулась назад, наслаждаясь близостью его тела и еле ощутимым знакомым ароматом. Только сейчас она поняла, в каком напряжении провела несколько недель, и даже те два спокойные дня, которые жила у Алесcии.

Увидев в храме Млета идущего к ней навстречу Кадира, Кьяра лишилась дара речи. Она была уверена, что всю оставшуюся жизнь будет видеть его только во сне, пока образ не потускнеет, и от него останутся одни светлые жемчужные волосы и притягательная родинка над губой. Встретить его здесь, в Башне, в храме Млета, рядом со священником, за которым она приехала, казалось настолько же невероятным, как снова услышать шуршание юбок ее умершей матери. Это было таким восхитительным светлым чудом, что Кьяре захотелось упасть на колени перед алтарем и вознести молитву. Но она не смогла сдвинуться с места, пока Кадир не произнес эти приятные слова, после чего, склонившись, поцеловал ее руку. Почтенный отец Бруно, понимающе улыбаясь, смотрел в сторону.

У каретной мастерской их встретила Алессия, поклонилась почтенному отцу и сразу же повела его в дом, бросив на Кьяру благодарный и немного удивленный взгляд. Ничего, объяснения могут подождать. Они отвели в конюшню уставших лошадей, а потом пошли в гостиную, где собирались подождать почтенного отца Бруно и поговорить.

– Мне сказали, что ты поехал в Тусар, но я не надеялась догнать тебя. – Кьяра то сплетала, то расплетала пальцы, чувствуя непреодолимое смущение. Во время пути Кадир обнимал ее и крепко прижимал к себе, но что если он это делал только для того, чтобы не позволить ей, усталой, свалиться с лошади? И в храме его радостное изумление было простой вежливостью, продиктованной неожиданной встречей? Марио даже звал ее замуж, и где он теперь.

– Бенно, хозяин нашего трактира, – улыбнулся Кадир. – Надеюсь, он не утомил тебя бесконечными разговорами?

– Он накормил меня завтраком, я была сильно голодна. – Кьяра покачала головой, вспоминая все, что пришлось пережить ей за дворцовыми стенами. – Ты не представляешь, что со мной произошло.

– Уверен, ты не представляешь, что случилось со мной.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Знаешь, – Кьяра смущенно отвела взгляд, – я все время вспоминала твои стихи.

– Если ты захочешь, я прочту тебе их бессчетное количество раз. – Она почувствовала прикосновение к своему плечу и подняла на него глаза. – И другие тоже.

У Кьяры словно упал тяжелый камень с сердца. Значит, он не просто вежлив, он действительно рад, что она сидит рядом с ним, и не желает уходить.

– Миледи? – В гостиной появилась Алессия и остановилась, вопросительно глядя на них.

– Няня, это мой… очень близкий друг из Суриды, – начала Кьяра по-илехандски.

– Кадир хан эфенди. – Он встал и чуть поклонился хозяйке дома. Глаза его смеялись. – К вашим услугам.

Кьяра подумала, что Алессия сейчас же лишится чувств. Няня дико смотрела на Кадира и теребила завязки своего передника. Потом, вспомнив выучку в Морской Длани, она присела в приличном реверансе.

– Добрый день, хан эфенди. Спасибо, что проводили миледи.

– Мне это было приятно, – еще шире улыбнулся Кадир. – Вашего коня пришлось оставить в Башне, но его обязательно вернут.

– Да, конечно… Я… Я пойду к Ипполито, моему мужу, – выговорила