— Никуда ты не пойдёшь. Мартина, не пускай её, — сказала Джуд.

Мартина не обратила на неё внимания. Она писала эсэмэску Тони, быстро-быстро бегая пальцами по кнопкам телефона. Джуд завопила на неё. Мартина вздохнула:

— Вот ты её и не пускай, Джуд. У меня других забот хватает.

— Ты же старшая.

— Я скоро отсюда уеду. Так что старшая будешь ты. Посмотрим, как тебе это понравится.

Мартина пошла наверх, продолжая лихорадочно жать на кнопки.

— Ну что ж, значит, я теперь на посту, — сказала Джуд. — Никуда ты не пойдёшь, Рошель, слышишь меня?

— Я тебя слышу. Попробуй не услышь, когда ты орёшь прямо у меня над ухом. Но это не значит, что я собираюсь тебя слушаться.

— Она права, Роксана, — сказал Брюс. — Ты ещё слишком маленькая, чтобы ходить одна.

Рошель выпрямилась, тряхнув золотыми кудрями.

— Во-первых, меня зовут Рошель. Во-вторых, я не маленькая, а подросток и могу делать что хочу. В третьих, вы уж точно не можете мной командовать, мистер Недотёпа. — И она бросилась вон из комнаты.

— Я маме скажу! — крикнула Джуд ей вслед.

— А я скажу маме, что ты дралась! — завизжала Рошель.

Она с шумом захлопнула за собой входную дверь. Мгновение все молчали. Потом мы услышали, как пищит ребёнок.

— Ну что, скажем маме? — спросила я.

— Я думаю, надо, — сказала Джуд.

— Я точно знаю, что надо, — сказал Брюс. — Я ей скажу, а потом лучше мне, наверное, пойти следом за мисс Модницей, хотя она меня точно не поблагодарит.

Он постучал в дверь гостиной и попытался войти. Мама как раз начала переодевать Солнышко. Она сказала Брюсу, чтоб он убирался, — коротко и грубо.

Когда Брюс вернулся к нам, вид у него был очень расстроенный.

— Ваша мама очень грубо со мной обошлась, — пожаловался он.

— Она не в себе, — поспешно сказала я.

— Я же хотел только помочь, — сказал Брюс. — Роксана… Рошель… или как её там… не должна разгуливать одна в таком виде по этому кварталу. Вон как досталось Джуд, а она старше и гораздо умнее.

Джуд явно понравились эти слова.

— Давайте поедем за ней на вашей машине, Брюс.

Я поехала с ними. Мы проехали улицу Меркурий из конца в конец. Хуже всего был наш участок улицы, здесь многие дома стояли заколоченные. На другом конце попадались дома с занавесками на окнах и аккуратным газоном перед входной дверью. Кое-где были даже огороженные низким белым заборчиком палисадники с цветами.

— Может, это не такой уж и плохой район, — сказал Брюс.

Потом он проехал сквозь арку многоэтажного дома. Мы посмотрели на грязный бетон и ржавые перила, уходящие далеко вверх.

— Интересно, здесь можно вылезти на крышу? — сказала Джуд.

— А я-то говорил, что ты умная девочка, — усмехнулся Брюс. — И как тебе только пришла в голову такая сумасшедшая мысль?

— Я все время лазала по крышам на старых наших квартирах, — сказала Джуд. — Это была моя территория.

Несколько мальчишек прогромыхали мимо на скейтбордах, стуча по машине и делая неприличные жесты в нашу сторону.

— Похоже, Джуд, что это их территория, нравится тебе это или нет. Если ты ещё раз попробуешь подняться по этим лестницам, они тебя запросто и с балкона могут сбросить.

— Вот освою это вин-чунь и буду ходить куда хочу, и никто меня и пальцем не посмеет тронуть.

— Размечталась, девочка, — сказал Брюс. — Всему есть предел, даже и с боевыми искусствами. Это хорошо в фильмах — там Брюс Ли может расправиться в считанные секунды с любым количеством нападающих — хоп-хоп-готово! Их оружие колотит по воздуху и обращается против них самих, и глядишь — они уже порублены на куски собственными мечами. Но это ведь выдумки, Джуд. Это такая игра в «Представим себе, что…».

Я тоже играла в игру «Представим себе, что…». Я представила себе, что Брюс и правда наш дядя, что он взял нас покататься на машине и сейчас отвезёт в новёхонький Диснейленд, который случайно оказался по дороге и совсем недалеко. Мы там носились по Космической Горе, со свистом проносились по Пути Индианы Джонса и все прочее, чем хвастались ребята в моей старой школе. Я бы, пожалуй, немножко испугалась. Дядя Брюс посадил бы меня к себе на колено и сказал: «Я же с тобой», — и мне не нужно было бы ни о чем больше беспокоиться — ни о моей новой подруге Мэри, ни о маме, ни о сёстрах, даже о самой младшей сестричке в голубых мальчишеских обновках.

А когда бы мы накатались на всех аттракционах, мы пошли бы полдничать в «Макдоналдс», и дядя Брюс не ворчал бы на меня за то, что я не ем мяса, а купил бы мне порцию картошки, и я бы делилась каждым ломтиком с Фиалкой.

Я представила себе Фиалку с оторванной головой. Я видела торчащую набивку, жалкое мёртвое тельце…

Не могла я рассказать.

А если с Рошель вправду что-нибудь случится?

— Я думаю, Рошель не здесь, — сказала я. — Мне почему-то кажется, что она пошла в «Макдоналдс».

— Тебе кажется? — переспросила Джуд. — Ой, Дикси, сил нет с тобой. Что же ты не сказала?

— Ты же ненавидишь, когда ябедничают.

— Да, но только если ты ябедничаешь на меня, — сказала Джуд. — А на Рошель ты всегда-всегда должна ябедничать, потому что она такая дура, что с ней что угодно может случиться. Так почему она пошла в «Макдоналдс»? Она там с кем-то встречается? Говори, Дикси!

— Она сказала, что оторвёт Фиалке голову, если я расскажу, — прошептала я, обеими руками крепко сжимая Фиалку.

Я чувствовала, как бьётся под перьями маленькое птичье сердечко. Она слегка попискивала от ужаса.

— Я ей не позволю, Дикси, не бойся, — успокоил меня Брюс.

— Так она с кем-то встречается?

Я пожала плечами:

— Может быть.

— Но она же никого здесь не знает… — Тут Джуд прижала ладонь ко рту. — Ах ты господи! Не с этим ли парнем с серьгой, которого я побила?

Что-то я не помню, чтобы Джуд кого-нибудь из них побила, но ей, наверное, тоже хотелось представить, что… Я кивнула.

— Поверить не могу, что она такая кретинка! И ты, Дикси, не лучше, раз молчала об этом.

— Это ты зря. Дикси не виновата, — сказал Брюс.

Он выехал из блока «Меркурий» и поехал через «Нептун», «Марс», «Сатурн», «Венеру» и «Юпитер» — такие же жуткие бетонные многоэтажки — к центру города.

— Не близко, однако. А Рошель на своих шатучих каблуках. Может, она и не дошла ещё дотуда, — сказала Джуд. Она взяла мою руку: — Прости, Дикс. Конечно, ты не виновата.

— Ты думаешь, он может её побить, как те мальчишки побили тебя, да, Джуд?