— Я настаиваю. — Клиффорд поднялся и вышел на кухню вслед за Корнелией.

— Настаивать будешь в своем офисе, — пошутила она, — чтобы секретарша клала в кофе не две, а четыре ложечки сахара.

— Мне вообще не нужен сахар в кофе. А секретаря я держу для более полезных вещей. Собирайся, поехали.

— Я одета неподходяще.

— Глупости! Ты прекрасно одета.

На Корнелии было платье трогательного лавандового цвета на тонких бретельках, открывающее колени. Поверх платья — жакетик-болеро. Волосы были подняты наверх и впервые за долгое время уложены в изысканную прическу. Из макияжа — бледная помада и немного туши на ресницах.

Корнелия ощущала себя королевой и в зеркале видела королеву. Клиффорд смеялся, заявляя, что «помогает работать над ее стилем». В любом случае, это и работе Корнелии должно было пойти на пользу.

Но отправляться в таком виде к родителям Корнелия не хотела.

— Это будет означать, что я сдалась… Что я готова стать такой, какой они предпочитают меня видеть.

Клиффорд начал терять терпение.

— Черт побери, женщина, ты, кажется, и отношениями со мной готова пожертвовать, лишь бы пойти наперекор своей родне. Хочешь, чтобы я проклял свой дар нравиться людям?

— Нет. Не нужно так говорить. Мы ведь, кажется, с тобой все уже прояснили…

— Да, но ты почему-то продолжаешь вести себя, как упрямый ребенок. Мы не заедем домой, чтобы ты переоделась в свои любимые вытертые джинсы. Корнелия, прошу тебя, будь собой. И только. Какая разница, кто и каким образом тебя оценивает?

Корнелия тихонько вздохнула.

Все это прекрасно звучало и на словах казалось очень легким, но осуществить это в реальной жизни было куда труднее.

— Ладно, Клиффорд, твоя взяла. Поехали. Но, чур, вино в магазине выбираешь ты.

— Разумеется. Что ты понимаешь в вине?

Она с подозрением взглянула на любимого:

— Шутишь?..

— Нет. Просто издеваюсь. Бегом, мы уже опаздываем.

Вечер начинался относительно спокойно.

Кора была чуть более оживленной и веселой, чем обычно. Корнелия отнесла это на счет того, что Клиффорд шутил в основном с ней. Подобное внимание от представительного мужчины девочке было в новинку. Она прямо расцветала и купалась в лучах внимания. При этом Клиффорд был почтительным — относился к ней как к взрослой, иногда подливал немного вина в бокал… Вряд ли кто-то еще в этом доме воспринимал Кору всерьез.

Мать нажарила телячьих отбивных, сделала несколько видов салата. Корнелия не особо верила, что мать старается для отца. Это все было сделано скорее напоказ. Интересно, а чтобудет, когда здесь привыкнут к присутствию Клиффорда? Вернутся склоки за столом, пустопорожние споры, листья зеленого салата и китайская капуста в качестве основного блюда… Да, наверняка так и произойдет.

Но пока деликатно постукивали ножи и вилки, все перебрасывались вежливыми фразами. В этом относительном спокойствии время подошло к десерту.

— А что сегодня на десерт? — спросила Кора.

— Пончики с кленовым сиропом.

— У-у-у… да ведь они были позавчера.

Корнелия сказала поспешно, поднимаясь из-за стола:

— Мы привезли трюфели из французской кондитерской. Пойду схожу за ними, я оставила их в холодильнике…

— Сиди, — вмешался отец, — сходит Кора. А у меня к тебе есть небольшой разговор.

Корнелия вопросительно взглянула на него:

— Что такое, папа?

— Я нашел тебе работу! — торжественно объявил он. — Это прекрасная деловая возможность!

Корнелия побледнела.

— Что значит «нашел работу»? Папа, тебе отлично известно, что у меня есть работа. Я занимаюсь своим небольшим бизнесом…

— Как ты можешь говорить об этом, как о бизнесе? Не смеши окружающих.

— Ты один, наверное, к этому так относишься. И я никого не смешу.

— Не глупи. Я уже договорился.

— Как ты мог договориться на мой счет с кем-то, даже не спросив меня?

— Потому что я полагаюсь на твой здравый смысл. Корнелия, это компания моего старинного приятеля. Директору одного из направлений требуется ассистент. Работа с восьми до пяти, и оклад…

— Папа, я не желаю ничего слышать, — перебила его Корнелия.

— Дорогая, не груби отцу.

— Мама, но…

— Ведь он прав. Сама посуди, ну сколько еще ты сможешь продолжать заниматься своими картами? Ты становишься старше. Салон был хорош какое-то время, но ведь нужно делать карьеру.

— Для тебя, мама, это никогда не было хорошим занятием.

— Корнелия, упускать такой шанс — просто безрассудство. Понимаешь, человека без специального образования вряд ли возьмут на такое место с улицы…

— А я и не прошусь туда, — сердито ответила Корнелия, — и я не с улицы! Что мне делать в качестве ассистента?!

— Ты ведь владеешь компьютером. А они готовы учить, если увидят в тебе желание учиться… Приступать надо через неделю.

— Мне это абсолютно безразлично, — прервала отца Корнелия. — У меня нет желания! И мне это неинтересно! Я уже занимаюсь тем, что люблю. Когда вы это поймете?

Мать с расстроенным лицом повернулась к главе семьи:

— Я ведь говорила, не так ли? Я пыталась предупредить тебя об этом. Она непробиваема.

— Мне казалось, что она готова взяться за ум.

— Да, и об этом я тоже тебе говорила. Куда-то исчезли все эти потасканные вещи, безумный макияж. Наконец, рядом с ней появился достойный внимания мужчина… Но, кажется, она не ценит подобных подарков. Она не в состоянии измениться.

Корнелия беспомощно посмотрела на Клиффорда. Она уже не знала, как ей защитить себя. Все слова оказывались бесполезными, все доводы ничего не значили в глазах ее родителей.

Большие голубые глаза Корнелии налились слезами. Она сморгнула, и слезинка прочертила дорожку по ее лавандовому платью.

Чтобы не расплакаться прямо за обеденным столом, при всех, она торопливо поднялась и вышла из комнаты.

Некоторое время все молчали. Кора, появившаяся из кухни с подносом в руках, оторопела от немой сцены. Потом она осторожно поставила поднос в центр стола и села на свое место, с напряжением вглядываясь в лица окружающих.

Первым молчание нарушил мистер Картер.

— Простите нас, Клифф, — начал он, — иногда она бывает просто невыносима.

— А мне кажется, что Корнелия тут ни при чем, — спокойно возразил Клиффорд.

— Это почему же?

— Давайте раз и навсегда расставим точки над «i». Я никогда не буду вам союзником в попытках изменить Корнелию. Эта девушка дорога мне, и она нравится мне такой, какая есть. Другая мне и не нужна. Может быть, другая нужна нам… Имеете право. К сожалению, это будет уже не Корнелия.