Барон замолчал на несколько мгновений, и все, казалось, затаили дыхание. Наконец господин взмахнул рукой в шёлковой перчатке, словно давая знак, что больше ничего не скажет.

— А мы ознакомим берлинскую сторону с системой? — с большим любопытством спросил Фредди.

— Нет. Мы оставим это при себе. Но берлинская сторона получит набор ключей — случайных номеров, которые мы создадим при помощи этой системы. Они и помогут дешифровать сообщения, которые мы будем отправлять в ближайшие месяцы. Разумеется, предельно важно, чтобы эти ключи не перехватили, и именно поэтому я передам их лично с другими бумагами. После того как я подам тебе сигнал о том, что всё прошло хорошо, и мы покинем здание, ты активируешь адскую машину. Она сработает ровно в полночь, так что у тебя будет время, чтобы запустить механизм и скрыться.

— А вы уверены, что всё получится?

Господин внимательно посмотрел в сторону Фредди.

— Все расчёты верны, — резко и твёрдо ответил он. — Вероятность неудачи нулевая, если только ты сделаешь всё что нужно. Уж постарайся.

— Да, сэр, — сказал Фредди непривычно нервным голосом.

— Учитывая, сколько влиятельнейших людей страны соберётся на празднике, мы уничтожим приличную часть правящих партий. Поднимется невиданный хаос, — рассуждал Барон. — И тогда некоторые члены Общества включатся в игру, заполнят пустоты и утихомирят переполох. А мы займём крайне выгодную позицию и сможем предпринять следующий шаг. И заодно попрощаемся с Синклером и его мерзкой лавочкой.

Софи судорожно пыталась осознать услышанное. Адская машина… Папа объяснял ей значение военных терминов. Так называли бомбу с часовым механизмом, которая взрывалась в заранее назначенное время. Фредди должен был активировать такую на сегодняшнем празднике в универмаге ровно в полночь. Ужас сковал Софи. Она хотела убежать из ложи, но ноги стали холодными и тяжёлыми, словно мрамор.

Где-то далеко, на сцене, заканчивался второй акт. Зал громко аплодировал, участницы хора вернулись на сцену, раскланивались и посылали воздушные поцелуи.

Барон и господин тоже вскочили на ноги, широко улыбнулись и захлопали. Но когда Барон вновь негромко заговорил, голос его стал ледяным:

— Думаю, нет нужды предупреждать тебя, Фредди… Я только что сообщил тебе сведения повышенной секретности. Члены Общества не умеют прощать. Стоит только обмануть их доверие — понесёшь самое суровое наказание. Надеюсь, ты понимаешь.

— Разумеется, — с уважением ответил Фредди.

Его манеры показались Софи ещё более знакомыми, и она слегка изменила положение, желая хотя бы мельком увидеть этого господина. Не сумев сдержаться, она ахнула от изумления: сообщником оказался не кто иной, как мистер Купер.

Тем временем Барон, видимо, услышав её вздох, начал озираться и что-то кричать. Софи поняла: её заметили. Не успела она ничего предпринять, как дверь позади распахнулась и чья-то рука, крепко схватив, вытащила её из укрытия.

Софи пыталась кричать, но к лицу её прижали платок. Задыхаясь от невыносимого, тошнотворно сладкого запаха, она увидела, что господа из ложи повернулись и посмотрели на неё. На лице мистера Купера читалось изумление, Барон был невозмутим, а другой господин в нарядном костюме смотрел ей прямо в глаза и улыбался. Его холодный, самодовольный взгляд — вот последнее, что увидела Софи, прежде чем мрак застлал ей глаза, словно плотная портьера.

Мысли Софи спутались. Голова отяжелела, и она начала медленно падать в пустоту, пока не ощутила болезненный удар. Тело ломило, глаза жгло, а открыть их не было сил. Софи лежала на блестящей и скользкой поверхности. Где она? Перед глазами всё плыло, искажалось. Она помнила, что сидела в театре, смотрела, как Лил исполняет пируэты на залитой яркими огнями сцене, помнила, как все в зале аплодировали и смеялись, кроме человека, который сидел в одиночестве и курил сигару…

Софи попыталась сесть, ощущая слабость и тошноту. Её охватил страх, ведь она была совсем одна в богато обставленной комнате на диване, обитом блестящей кожей, а рядом лежала её вечерняя сумочка. Лампы горели необычным зеленоватым светом, но вокруг было поразительно темно. Со всех сторон, куда ни глянь, поблёскивали серебром и золотом странные часы и приборы, многие из которых хранились в застеклённых шкафчиках. На мгновение Софи показалось, что она находится в выставочной галерее «Синклера», но потом вспомнила об ограблении. К тому же предметы вокруг были совершенно другими. Сокровища Синклера казались красивыми и легкомысленными, а шумные механизмы на стенах комнаты Барона выглядели мрачно и серьёзно.

Барон. Ну конечно. Память начала возвращаться, и Софи, несмотря на духоту, задрожала. Её нашли за портьерой. Она вспомнила мерзкий запах, который окутал её, вспомнила, как всё перевернулось с ног на голову и растворилось. Софи догадалась, что она уснула под действием какого-то средства. А потом её перенесли в эту комнату.

Она с трудом поднялась на ноги, тело всё ещё плохо слушалось, увидела дверь, с большим трудом добрела до неё и подёргала ручку. Заперто. Ну разумеется.

Софи доползла до дивана и рухнула на него, обхватив голову руками. Циферблаты часов, казалось, толкались и дрожали перед глазами. Какая же она дурочка! Очень может быть, что именно в эту минуту мистер Купер с Бароном собираются запустить в универмаге адскую машину, а Софи никак не может им помешать. Внутри всё сжалось, когда она вспомнила, что в здании будут и Билли, и Джо и что Лил отправится туда после представления. Они убили Берта и теперь хотят причинить вред её друзьям, а заодно и сотне других, ни в чём не повинных людей, а она заперта здесь и вынуждена наблюдать за тем, как стрелки часов приближаются к полуночи. К горлу подступили рыдания. Однако отчаяние тут же уступило место другому чувству. Его не получалось унять, и чем сильнее оно ощущалось, тем понятнее становилось: оно живёт внутри уже очень долго, ещё с того самого дня, когда прежняя жизнь Софи разлетелась на кусочки.

Папа, Орчард-хаус, прошлое, даже универмаг «Синклер» — всё это у неё отняли. Остался только гнев. Когда он переполнил Софи, она вытерла слёзы и села. Хватит сохранять спокойствие, рассудок и самообладание. Ей надоело стойко принимать удары судьбы, надоели папины уроки нравственности. Софи понимала, что злилась и на него тоже — и больше всего на то, что он оставил её одну.

Теперь важно было совсем другое: Барон планирует взорвать бомбу в универмаге этой ночью, и только ей одной известно об этом. Софи заставила себя встать и ещё раз пройтись по комнате, глубоко дыша и растирая ладонями руки, чтобы унять дрожь. Она заметила, что стрелки на часах показывают начало одиннадцатого. Значит, Софи пробыла без сознания не так долго, из чего следует, что она, скорее всего, находится недалеко от театра «Фортуна» и Вест-Энда. У неё ещё оставалось время.

Она поспешила к двери и снова подёргала ручку. Да, определённо заперто. Софи наклонилась и посмотрела в замочную скважину, но не увидела ничего, кроме пустого коридора. Снаружи её никто не караулил.