От удивления у меня чуть не отвалилась челюсть.

– Ха! – это все, что мне удалось выдавить в качестве комментария.

Лицо Ларри покрылось красными пятнами. Возможно, в первый раз за всю свою выдающуюся жизнь он настолько растерялся, что не мог ничего возразить.

– Ха! – снова произнесла я, что, без сомнения, со стороны выглядело чрезвычайно глупо.

Ларри повернулся ко мне.

– Не веди себя как ребенок, – прошипел он.

Затем повернулся и наконец ушел, на прощание так сильно хлопнув входной дверью, что я испугалась, как бы она не сорвалась с петель.

– Что здесь происходит? – поинтересовался появившийся из ванной Дэвид. На нем, как и на Клариссе, тоже было только полотенце, и я вдруг почувствовала, что сейчас на мне надето слишком много одежды.

– Мы только что выгнали Ларри, – спокойно сказала Кларисса и ослепительно улыбнулась.

Дэвид тоже улыбнулся:

– Надеюсь, он заслужил это.

Эти двое голубков в полотенцах явно были сейчас совершенно счастливы, и я, оставив их вдвоем, тоже отправилась в ванную «за счастьем». Прежде всего мне хотелось поскорее смыть с себя запах тюрьмы, которым Дэвид уже успел пропитать все вокруг, а еще не терпелось избавиться от елейного аромата «лексуса» Ларри, для чего мне придется долго тереть мочалкой мою бедную кожу.

Прошла уже почти целая неделя, и меня раз пятнадцать подмывало позвонить Нику, но каждый раз я останавливала себя. Мне следует действовать очень, очень осторожно: наши отношения только-только налаживаются, они еще слишком хрупкие – того и гляди, что-нибудь испортишь.

А еще всю неделю я продолжала злиться на Ларри. Я ненавидела его за то, что он захотел поиграть мной. «Бедняга Бренда, – наверное, подумал он, – я предложу ей выйти за меня замуж, и она сразу забудет обо всем на свете».

Но Ларри не знал, что Бренда изменилась: теперь Бренда – это раскрепощенная, уверенная в себе и немного сумасшедшая женщина, именно такая, какие нравятся Нику.

Чтобы поддержать эту Бренду, я отправилась к Лили Дукома и купила три новых лифчика, полдюжины сексуальных чулок и один пояс.

– Ты должка делать «Ника и Бренду»! – визжал Тони утром во вторник. – Люди хотят «Ника и Бренду», и ты будешь делать «Ника и Бренду»!

Я выставила ногу вперед и уперла руки в бока.

– Нет, нет и нет! Только не на этой неделе. Всех уже тошнит от этого. Отправь меня лучше в бассейн с акулами вместе с Тимом.

Кстати, неплохая идея: несколько часов в обществе акул не смогут причинить мне и половины той боли, которую я испытала из-за ссоры с Ником. Даже если одна из них укусит меня, я буду ей только благодарна.

Сидевший рядом со мной Тим вдруг смертельно побледнел.

– Нет уж. Не нужно нам больше никаких акул.

– Черт! – Тони стукнул кулаком по стене. – И почему только я до сих пор не уволил вас обоих?

– Потому что ты нас любишь. – Я послала Тони воздушный поцелуй, после чего его глаза округлились, а щеки мелко задрожали.

Всю неделю мы с Тимом проигрывали песни, отвечали на телефонные звонки и рассказывали о последних городских новостях.

Я безумно скучала по Нику.

Мне хотелось делать с ним то, чего я никогда не хотела делать с Ларри, и это был отнюдь не секс. Например, Ник мог готовить для меня что-нибудь на своей кухне. А еще мы могли уехать на уик-энд и затеряться на огромном лугу, сплошь покрытом желтыми цветами.

Чем больше я об этом думала, тем больше мне казалось, что пришло время позвонить Нику.

В четверг после обеда, вернувшись домой, я сразу же закрылась в спальне и набрала номер Ника.

Пока я слушала гудки в трубке, сердце оглушительно стучало у самого моего уха. Что, если он не ответит? А может, лучше оставить для него сообщение или просто повесить трубку? Или подышать в трубку, когда Ник поднимет ее, – тогда он подумает, что это кто-то из его поклонниц.

Кстати, о поклонницах и поклонниках. Я снова видела человека на грязной белой «тойоте», но если он и был поклонником, то все равно вел себя как-то неправильно. Может, он преследует Клариссу? Она очень странная девушка, и ее друзья тоже очень странные; вполне возможно, что это один из них. Что ж, надо будет уточнить.

Ник поднял трубку, и у меня по спине пробежал холодок.

– Алло…

Если я не отвечу, Ник через секунду повесит трубку.

– Ник, это я…

– А, Бренда…

– Не вешай трубку.

– Хорошо. – Ник, похоже, весьма удивился тому, что я ожидала от него столь экстравагантных действий.

– Знаешь, прошло достаточно времени, и я теперь не сомневаюсь в том, что мне нужно. Может, пообедаем вместе? Сегодня вечером? – Я затаила дыхание.

Неожиданно Ник засмеялся. Тогда я прилегла на постель и позволила этому теплому смеху накрыть меня с головой. Мне нравится, когда у мужчины такой голос – глубокий, с хрипотцой…

– Ты не оставляешь мне выбора.

– Наоборот, я хотела сказать, что ты можешь немного подумать… Так как насчет пообедать?

– Я согласен.

– А…

– Кажется, это тебя разочаровало?

Я перевернулась на другой бок. Как было бы хорошо, если б Ник оказался сейчас рядом.

– Я думала, мне придется уговаривать тебя. И я заготовила целую кучу аргументов.

– Ну что ж, давай, приводи твои аргументы! – Я сразу поняла, что Ник улыбается.

– Так, ерунда, не думай об этом, ты ведь все равно уже согласился…

– Мы обедаем в «У Тонио»?

Я усмехнулась про себя, вспомнив несостоявшееся свидание.

– Пусть будет «У Тонио».

– Заехать за тобой?

– Лучше я заеду, если ты не против.

Некоторое время Ник молчал. Я закрыла глаза и мысленно стала умолять его не менять свое решение.

– Хорошо, – наконец проговорил он.

Я сказала, что приеду за ним в семь, и тут же повесила трубку. Я даже не стала спрашивать Ника, подходит ему это время или нет, потому что сегодня вообще не хотела слышать от него ничего похожего на «нет».

А потом, в течение последующих трех часов, я решала вопрос, что же мне, собственно, надеть.

Непросто подобрать наряд, когда ты собираешься на свидание с мужчиной, который еще не решил, будет ли он с тобой встречаться или нет. Я разделась до нижнего белья (на мне остались лишь сорочка от Ла Перла, шелковый лифчик и бикини) и стала примерять платье за платьем.