– Получается, он смог убедить ее в том, что намерен вернуть тебе долг. А для твоей сестры…

– Ох, я знаю, что ты хочешь сказать. Да, моя сестра была бы рада, если бы все так и случилось, и Егор вернул мне деньги, но она же не дура, чтобы вот так взять и поверить ему! Особенно после того, что случилось три года тому назад, когда он взял деньги и исчез!

– Так позвони сестре и спроси ее, как ему удалось убедить ее помочь найти тебя?

– Сейчас позвоню!

Она набрала номер Сашки. Разговаривала с сестрой на повышенных тонах, истерично, задавала вопросы резко и даже грубо. Николай, держа руль и глядя перед собой на дорогу, лишь мотал головой и цокал языком, явно не соглашаясь с таким тоном разговора.

– И ты ему поверила? Ты (!) поверила?! – вопрошала Вера в который уже раз, теряя терпение. – Но почему? Он же обманул меня один раз и теперь собирается сделать это снова!

Вера, дрожа всем телом от злости и возмущения, слушала сестру и не верила своим ушам.

– Знаешь, что она мне сказала? – Вера повернулась к Николаю и хлопнула его ладонью по плечу, призывая как-то отреагировать, очнуться, обратить внимание на нее.

– Могу только догадываться.

– Она посоветовала мне дать ему эти деньги, представляешь?! Она, типа, бизнесмен и понимает, как важно иногда прокрутить деньги, понимаешь? То есть таким образом действительно можно заработать иногда неплохие суммы. Нет, это-то я как раз понимаю, но не с Егором же! Как, почему она поверила ему? Больше того, я тебе скажу… – Здесь Вера набрала побольше воздуха в легкие, плечи ее поднялись, она не сразу выдала то важное, что потрясло ее больше всего: – Она сказала, что сама готова одолжить мне эти три миллиона, представляешь? Хотя намекнула, что на моем счету денег гораздо больше…

– Верочка, пожалуйста… Я, безусловно, очень сопереживаю тебе, понимаю все, что ты хочешь до меня донести, но, поверь, тема денег – сложная. Ты сама должна принять решение, понимаешь? Это ваши семейные дела, и я не должен никак на них влиять, даже высказывая свое мнение.

От этих слов вдруг повеяло таким холодом, что Вера ощутила его физически. Она выпрямилась на своем месте, а потом и вовсе повернулась к окну и весь оставшийся путь до деревни молчала.

Он чужой, чужой! Переспать с мужчиной не значит сблизиться с ним. А вот Егор, даже при всей абсурдности его просьбы, его наглости (назовем вещи своими именами!!!), почему-то все равно остается родным. Ладно, сейчас надо на время забыть обо всем этом, они приехали на улицу Весеннюю. Интересно, что такого важного собирается рассказать им девушка, которая даже не назвала своего имени. И тут она словно услышала ее голос, фразу: «Если хотите знать, где они ее закопали…» Почему Вера раньше не придала значения этому слову «закопали»? Не поверила? Услышав произнесенное девушкой, она поняла главное: та что-то знает об убийстве. Возможно, знает, кто убил Наташу. «Закопали»…

Она напомнила об этом Николаю. Машина остановилась перед добротным двухэтажным домом из красного кирпича, на синей новенькой табличке стоял номер «11». Но этот дом казался весьма скромным на фоне соседнего, настоящего дворца, трехэтажного, нарядного, выкрашенного в красивый голубой цвет, с ярко-синей металлической крышей. Высокий забор, массивные кованые ворота и столбик с прикрепленным к нему почтовым ящиком с медной табличкой «Саватеевы».

Николай присвистнул. Вера тоже на некоторое время застыла, разглядывая дом директора «Отрады».

– Саватеевский дом – номер тринадцать. А этот – одиннадцатый. Ну что ж, пойдем? Послушаем соседку директора. Может, она увидела что-то интересное?

– В том-то и дело, что соседка! Увидела, как сосед закапывает труп! – сказала первое, что пришло в голову, Вера. – Или ты думаешь, что это просто совпадение такое? Все же улики были против Вадима! Мать Вадима вывезла труп, привезла домой, пока муж поил наших доблестных ментов водочкой и коньяком… А потом родители Вадима закопали тело где-нибудь в саду…

Это прозвучало так грубо, особенно если учесть, что она говорила про сестру Николая, про ее труп, что на душе стало еще гаже. Мало того что Николай стал свидетелем ее очевидного разочарования воскресшим из мертвых Егором и нелицеприятных разборок с сестрой, так теперь еще Вера позволила себе абстрагироваться от того, что речь идет о Наташе, той самой красавице Наташе, к которой и она сама в свое время успела привязаться, к близкому человеку Николая.

– Но если так, тогда почему же она не сообщила об этом следователю?

– Может, ей заплатили или она просто побоялась Саватеевых. Вот сейчас ее обо всем и расспросим.

Позвонили, стоя перед калиткой. Потом еще несколько раз.

– Она же сказала, чтобы пришли, когда стемнеет, – вспомнила Вера. – Рановато мы.

Но Николай уже открыл калитку. Они ни звука не услышали, хотя, если бы во дворе была собака, она непременно залаяла бы.

Большой двор, утопающий в душистых бархатцах и разноцветных астрах. Высокое крыльцо, розовое пламя заката, отраженное в чисто вымытых окнах. Горшки с ухоженными крупными геранями на ступеньках крыльца. Вера, любуясь этой красотой, хотела было уже признаться Николаю в том, что давно мечтала жить за городом, как вдруг поняла, что такое сказать запросто, с легкостью, как и другие подобные простые мысли, она могла бы только двум людям – Сашке и Егору, а перед чужими не стала бы раскрываться даже в таких вот мелочах и выражениях чувств. Получалось, что Николай для нее тоже чужой? Это открытие ошеломило ее. А ведь она за те дни, что они были знакомы, вывернулась перед ним наизнанку, показывая всю свою душу, обнажив даже сердце… А что знает о нем она сама, кроме того, что он ищет свою сестру? Может, взять да и расстаться с ним, пока не поздно? Исчезнуть из его жизни, тем более что никакой реальной пользы она ему все равно не приносит, разве что играет роль компаньонки, любовницы, которую ему и завоевывать-то не пришлось.

Настроение Веры ушло в минус, Николай отдалялся от нее с каждой прожитой рядом с ним минутой, ей показалось даже, что у него изменилось выражение лица, а еще – он совсем не смотрел в ее сторону.

Они поднялись на крыльцо, Вера постучала в дверь. Тишина.

– Давай попробуем войти, дом-то большой, она может не слышать звонка… – предложил Николай, надавил на ручку двери, и она поддалась.

– Как-то неудобно…

– Позови ее…

– Ау! Есть кто живой?

В доме пахло едой, возможно, выпечкой.

– Нас ждала, пирогов напекла, – зачем-то сказала Вера. Она удивлялась этой своей особенности произносить какие-то глупости в самые неподходящие моменты. Какие еще пироги? О чем она?

Но, миновав просторный коридор, устланный ковровой дорожкой, и заглянув в кухню, всю розовую от заката, они на самом деле увидели накрытый к чаю стол. Пироги, чайный сервиз, варенье в вазочках… Их действительно здесь ждали! Только вот где хозяйка?