– О, извини!

Он замотал головой:

– Не останавливайся. – Дыхание перехватило. – Этого мало. Давай еще, смелее.

Ее глаза округлились, но за удивлением забрезжило понимание. Она знала, что он имел в виду. И она прекрасно поняла, что сейчас произойдет.

Лукас придвинулся и зажал в пальцах край короткой сорочки. Сантиметр за сантиметром он стал поднимать ее, оставляя себе время полюбоваться изысканными линиями бедер, нежными округлостями таза, чистой плоскостью живота, и, наконец, высвободив груди, перекинул сорочку через ее голову.

Анастасия замерла. Он видел, как она борется с естественным стремлением прикрыть наготу, но осталась сидеть неподвижно. Только выпрямилась, наблюдая, как он смотрит на нее. Под его взглядом соски совсем затвердели, живот слегка подрагивал.

Лукас даже представить не мог, до чего она хороша. Ее тело было нежным и округлым, но на изящных линиях мускулов на руках и ногах виднелись следы тренировок. От этих мыслей бросило в дрожь.

Наклонившись, он ухватил кончик розового соска во второй раз. Но теперь между его языком и ее плотью уже не было преграды из ткани. С ее губ сорвался тихий крик, когда она, согнувшись над ним и погрузив пальцы в его волосы, дала ему грудь.

Его рука нашла ее колено и остановилась на нем. Потом пальцы шаг за шагом начали перемещаться вверх, пока он не почувствовал, как влажный жар ее лона приветствует его. Осторожно и не торопясь он раздвинул ей ноги и провел рукой вдоль выпуклых складок.

Вздрогнув, словно от удара, Ана задохнулась от неожиданности и удовольствия. Пальцы ее впились ему в плечи, и она не оттолкнула его. Полностью разведя ей ноги, он вдавил палец в тесно сжатую плоть. Она приветствовала его судорогой.

– О Господи… – застонал он. – Ана, ты даришь мне блаженство.

Он должен войти в нее. Ему требовалось это больше, чем воздух, вода или еда. И немедленно.

Отодвинувшись, чтобы скинуть одежду, Лукас снова занял свое место на диванчике. Сдвинул ее вниз на подушках, и она оказалась распростертой на спине с разведенными в стороны ногами. Между ними он и устроился.

– Посмотри на меня, – прошептал он. Анастасия открыла глаза, и он увидел ее взгляд, полный неистовой страсти. Она готовилась забрать все без остатка из разверзшихся перед ней темно-серых глубин штормового моря.

– Ана, я больше не могу ждать.

Он еще предлагал ей спасительный канат. Она могла сказать «нет». Она говорит «нет», и он отступит. В досаде и злости наверняка, но насильно он брать ее не станет. Он не тот человек.

Но, отказавшись от спасительного каната, Анастасия прижалась к нему, заключая в свои объятия. Она ощутила, с какой мощью он прокладывает свой путь внутрь ее, и инстинктивно подалась навстречу. То ли зарычав, то ли застонав от удовольствия, Лукас сделал резкое движение вперед.

Он вломился в нее, уверенно заставив тело, которым так долго пренебрегали, открыться и принять его. И она сделала это. Ее тело пело – пело от наслаждения, пело от полноты чувства. Впервые Анастасия поняла, какая пустота заключалась в ней все эти долгие годы. А теперь… теперь она была полна жизни.

Лукас, не останавливаясь и не давая ей опомниться, продолжал свое движение. Он входил и входил в нее, заставляя приподниматься над диваном и удерживая ее в таком положении. Голова была пуста, все мысли улетучились, осталось только удовольствие, сконцентрированное на его близости. Анастасия поймала себя на том, что, выгибая спину, поднимает бедра навстречу каждый раз, когда он врывается в нее. Каждый нерв, каждое ощущение сместились в острую точку, туда, где смыкались их тела. Задыхаясь, дыша все чаще и чаще, она ринулась к пику наслаждения. Она уже бывала там, но еще никогда не попадала туда так, как сейчас.

И внезапно Лукас дотронулся до этой точки. Большой палец протиснулся вниз и прижал ее, исторгнув из нее крик наслаждения, заставив ее трепетать и метаться под его телом. Казалось, он ожидал этого момента, ее освобождения. Его спина напряглась, он низко и хрипло прорычал от удовольствия и жарко выплеснулся в нее. Задыхаясь, Лукас рухнул на нее всем телом.

Высвободив руки, Анастасия обняла его, крепко прижала к себе, поглаживая его широкую спину. Она чувствовала… Чувствовала, что она права. Права в том, что занималась с ним любовью, в том, что сейчас лежит, притиснутая его телом. Умиротворенность растеклась по телу. Такая, какой она еще не испытывала прежде.

Эта мысль заставила ее замереть. Нет, это неправда! Она испытывала такое же спокойствие с мужем. Он удовлетворял ее. Она любила его от всего сердца. Как она могла сравнить то, что сейчас произошло у них с Лукасом, с ее жизнью с Гилбертом, которая промелькнула так быстро?

Все переживания, все страхи, отброшенные в сторону, тотчас, как только Лукас прикоснулся к ней, навалились на нее в один жуткий момент. Она всегда полагала, что если хоть какая-то часть ее будет принадлежать другому мужчине, она тем самым предаст память о Гилберте. Но то, что произошло, было намного хуже. Она просто выкинула его из своей памяти.

Она предала себя, и ей это понравилось. Ее тело уже снова жаждало повторения.

– Лукас, – проговорила Анастасия, упершись ему в грудь руками, пытаясь не обращать внимания на то, как приятно дотрагиваться до него. – Не надо, Лукас, перестань.

Он приподнял голову и встретился с ее глазами, темными от пережитого желания. Постепенно желание сменилось грустью. Вздохнув, он откатился в сторону, позволив ей подняться. Схватив свою сорочку, она старательно отгородилась ею от него.

Его не беспокоила собственная нагота. Словно испытывая ее стыдливость, он перевернулся на спину, заложив руки за голову, и уставился на нее.

– От того, что произошло, ты не убежишь, Ана, – тихо произнес он.

Анастасия попыталась укрыться от его взгляда, натягивая рубашку. Сейчас, когда ее жадное тело было прикрыто ей в какой-то мере удалось восстановить самообладание. Но не настолько, чтобы не понимать, что слой тончайшего шелка – плохой барьер перед собственным желанием.

О чем и свидетельствовала минувшая ночь.

– Ты не сделала ничего плохого, – продолжал настаивать Лукас.

Анастасия покачала головой.

– Все, что я сделала, плохо, – бормотала она, разыскивая свои вещи. Прелестное новое платье комом валялось рядом. – О, я все сделала плохо, все сделала неправильно!

Лукас сел. Грусть в его глазах сменилась гневом.

– Не говори так. Никогда не говори так, Ана!

– Это было ошибкой, – прошептала она, сглатывая слезы.

Но тем не менее она не чувствовала, что совершила ошибку. Даже сейчас, глядя на Лукаса, ощущая жар его страсти и его гнева, когда он поднялся перед ней полностью обнаженный, все, что они чувствовали вдвоем, было чем угодно, но только не ошибкой.

– Я говорил тебе, что ты можешь сказать «нет», – напомнил он ей, расправляя плечи.