наружу и увидел, что звезды усыпали небо, а луна едва заметно, призрачно сияла на западе. Он разглядывал небо, пытаясь разглядеть темную тень на фоне созвездий, прислушивался, надеясь уловить малейший отзвук опасности.

Аттивары были верхом. Если они останутся на лошадях, им придется снова подняться наверх, покинуть перевал и добираться сюда окружным путем. Они окажутся далеко позади, но если он видел какое-то летающее чудовище…

Но теперь он ничего не увидел и не услышал, и потому выпустил на свободу свои мысли. Завтра они выберутся отсюда и выйдут в речную долину Белой Ведьмы. Если он прав, и они находятся там, где он думает, еще пара дней, и они окажутся около Хаймета, где он оставил Винну и Эхока.

Но если он тащит за собой банду чудовищ… неужели это именно то, что он хочет сделать?

А чего он хочет?

Впрочем, это ведь не имеет никакого значения. Потому что он должен сделать то, что ему велела Сарнвудская Колдунья.

Он не рассказал об этом Лешье. Почему?

У него не было ответов на эти вопросы, и, если они были у звезд и ветра, они ничего ему не сказали. Так прошла его стража, а потом он лег спать.

На следующее утро они с Лешьей миновали Стремнины, цепляясь за тонкие ветки деревьев, растущих вдоль берега, чтобы их никто не заметил, и думая каждый о своем. Но к полудню они вышли на последний склон, и Эспер успел заметить вдалеке Ведьму, прежде чем они вошли под спасительные кроны деревьев в небольшом лесочке. Растительности здесь было совсем мало, множество деревьев срублено и повсюду следы мэннишей. Но все равно тут они смогли спрятаться от неба, по крайней мере, на время.

Однако примерно через один колокол все звуки вокруг них стихли — все птицы, даже сойки — и у них над головами пронеслась тень. Эспер поднял голову и увидел очень большое чудовище.

— Дерьмо, — выругался он.

Они спрятались за кустами и стали ждать, когда тень вернется, но вместо этого Эспер услышал пронзительный крик. Не отдавая себе отчета, он вдруг побежал, спрашивая себя, что заставило его сорваться с места.

— Эспер! — крикнула Лешья, но он не обратил на нее внимания.

Он перепрыгнут через несколько давно сваленных стволов, выскочил на поляну, и увидел чудовище с блестящими черно-зелеными крыльями, летевшее к земле, выставив перед собой когти. Но в этот жуткий момент не летучая тварь привлекла его внимание. Он увидел Винну с широко раскрытыми от ужаса глазами, которая с трудом поднялась на ноги рядом с упавшей лошадью и выставила перед собой нож.

Она стояла к нему боком, и потому он сразу увидел ее округлившийся живот.

ГЛАВА 11

ВЫЗОВ

Ханзейский рыцарь шагнул вперед, и Нейлу пришлось сделал над собой усилие, чтобы не положить руку на эфес Боевого Пса. В комнате воцарилась тишина, куда более глубокая, чем молчание перед радостными воплями, приветствовавшими королеву.

— Сэр Аларик, — проговорил Нейл. — Мы с вами действительно уже встречались. Но я не помню, чтобы между нами остались незаконченные дела.

— Неужели? Постоялый двор “Лунная рыба” в доках Зелена?

— Я помню, — ответил Нейл. — Я был оруженосцем сэра Файла, и он послал меня пригласить вас на обед. Вы отказались.

— Вы меня оскорбили. Поскольку вы были всего лишь оруженосцем, честь запрещала мне вызвать вас на дуэль. Теперь ваше положение изменилось.

«Это не помешало тебе послать трех оруженосцев с приказом устроить мне засаду в конюшне», — вспомнил Нейл, но решил промолчать.

Но прежде, чем он успел ответить, вмешался Эрадал.

— Сэр Аларик, этот человек входит в состав дипломатической миссии и, таким образом, является гостем нашего короля. И вы будете обращаться с ним со всем уважением, которого требует его положение. Если у вас есть к нему претензии, вы сможете предъявить их позже.

— Я не стану нападать на него прямо сейчас и здесь, — ответил рыцарь Вишилм. — Но в древнем кодексе ничего не сказано про то, что он не может добровольно принять мой вызов. В мире нет такого закона, который вынуждал бы мужчину прятаться за женскими юбками и красивыми словами вместо того, чтобы сразиться, как истинный рыцарь. Возможно, в Кротении другие обычаи, но я склонен думать, что даже там рыцарь — это рыцарь.

Его слова встретил одобрительный шепот и несколько громких возгласов.

Нейл вздохнул.

— Сэр Нейл, — прошептала Мюриель на лирском языке.

— Слишком поздно, — ответил он ей на том же языке. — Я не могу отказаться.

— Конечно же, можете, — сказала она. — Ваши ранения…

— Не имеют никакого значения, ваше величество. Разве вы не понимаете? Дело не в нападках на меня. Он оскорбил Кротению и вас. Если мы покажем свою слабость здесь, мы будем слабы и перед Маркомиром. У меня нет выбора.

— Чушь. Мы покажем им, что не собираемся отклоняться от нашей цели. Вы плохо разбираетесь в политике, сэр Нейл.

— Возможно, но я воин, ваше величество. Я знаю рыцарей и хорошо знаю Ханзу.

— Что говорит ваша маменька, сэр рыцарь? — крикнул сэр Аларик, и все громко рассмеялись.

Мюриель наградила его гневным взглядом.

— Вы дурно воспитаны, сэр, — ответила она. — Вы — грубое животное. Вам удалось испортить великолепный вечер, причем самым грубым образом.

— Я обратился к вашему рыцарю с благородным предложением, ваше величество, — заявил он. — Чего нельзя сказать про моих несчастных оруженосцев, которых он прикончил из засады. Если я не могу с ним сразиться, как еще мне получить удовлетворение?

Нейлу показалось, что Мюриель замерла на мгновение.

— О, вы вполне можете с ним сразиться, — проговорила она. — Я всего лишь просила его сохранить вам жизнь.

Рыцарь с удивлением приподнял одну бровь, а потом улыбнулся. Но Нейл кое-что увидел в его глазах. Похоже, беспокойство.

«Он думал, что я откажусь, — сообразил Нейл. — Он не хочет со мной сражаться.»

— Подождем, когда взойдет солнце? — спросил он. — Или вы предпочитаете устроить поединок прямо сейчас?

— Меня устраивает утро, — ответил Аларик. — На траве. Верхом или нет?

— Ваш выбор, — сказал Нейл. — Мне все равно.

Аларик мгновение стоял, не шевелясь.

— Что-нибудь еще? — спросила Мюриель.

— Нет, ваше величество, — ответил рыцарь из Вилшима.

Затем он неловко поклонился и