— снова пересечь реку и скакать верхом, скакать до тех пор, пока не окажется в местах, где никто не знает про Эслен и Кротению, про Энни Отважную.

Но она повернулась, расправила плечи и въехала в ворота.

Вдоль улицы Риксплаф собрался народ, а на площадях бушевало веселье, как в праздник. Они выкрикивали ее имя и бросали под копыта лошади цветы, а Энни через силу улыбалась, хотя ей отчаянно хотелось пришпорить Резвую и, словно ветер, промчаться мимо толпы.

Когда прошлой весной она вернулась из ссылки, ее почти никто не узнал. Тогда она была удивлена и немного огорчена, что так мало людей знает, как выглядит их принцесса. Теперь же безвестность стала еще одной драгоценностью, утраченной навсегда.

Когда они добрались до замка, Энни хотела только одного — поскорее спрятаться в своих комнатах, но она знала, что ее все равно не оставят в покое; а еще ее ждет Остра, хотя ей меньше всего хотелось встречаться со своей лучшей подругой. Лучше уж выслушать доклады советников о том, что случилось в ее отсутствие.

— Я дам аудиенцию в Голубином Зале, — сказала она Кауту. — Я бы хотела видеть герцога Файла де Лири, герцога Артвейра, Джона Уэйта, лорда Бишопа и маркгрефта Сигбранда. Пусть придут через полчаса. Пожалуйста.

— Будет исполнено, ваше величество, — ответил сефри.

Естественно, Джон Уэйт уже ждал ее в Голубином Зале, когда Энни вошла туда. Толстенький, лысый, приветливый, Джон Уэйт был камердинером ее отца. Роберт посадил его в тюрьму и, судя по всему, забыл о нем, так что в некотором смысле ему повезло, учитывая, какая судьба постигла других слуг покойного короля.

— Ваше величество, — сказал он и поклонился, когда Энни вошла в зал.

— Привет, Джон, — ответила она.

— Насколько я понял, вы хотели со мной поговорить, ваше величество.

Энни кивнула.

— Да, Джон. Я хотела подождать, пока соберутся все, но, возможно, пройдет некоторое время, прежде чем всех найдут.

Она села в кресло, принадлежавшее прежде ее отцу, с высокой прямой спинкой и подлокотниками, покрытыми резьбой в виде птичьего оперения. Оно было сделано из белого ясеня и прекрасно сочеталось с белым мрамором и льющимся из окон светом.

— Мой отец доверял тебе больше, чем остальным, Джон, и я знаю, что вы были близкими друзьями.

— Вы очень добры, ваше величество. Мне очень не хватает вашего отца.

— Мне тоже его не хватает, — сказала она. — Как бы мне хотелось, чтобы он, а не я, сейчас сидел в этом кресле. Но вышло так, что в нем сижу я.

— Ваш отец был бы рад этому.

Энни чудом сдержала смех.

— Уверена, что он видел на этом месте Фастию, а не меня. Не сомневаюсь, никто не думал, что мне выпадет такая судьба. Я ужасно с тобой обращалась, Джон?

Он мягко улыбнулся.

— Ну, вы подшучивали надо мной и все такое, — ответил он. — Но я всегда знал, что у вас доброе сердце.

— Я вела себя ужасно, — возразила Энни. — И, наверное, еще буду вести себя отвратительно, потому что я только учусь быть королевой. Но я надеюсь, ты согласишься стать гардоулдом и главным хранителем ключей дома Отважных.

Глаза старика широко раскрылись.

— Ваше величество… я недостаточно знатен для такого поста.

— Станешь знатным, когда я сделаю тебя лордом, — ответила она.

— Ваше величество, я не знаю, что сказать, — покраснев, пролепетал Джон.

— Скажи слушаюсь. Ты не вонзишь мне нож в спину, Джон, а мне очень нужны такие люди.

Он низко поклонился.

— Это большая честь для меня, — ответил он.

— Хорошо. Детали обсудим позже, но первое, что ты должен сделать, это подобрать мне фрейлин и женщину, которая будет главной домоправительницей. Надеюсь, ты понимаешь, что она должна быть абсолютно надежной, чтобы мне не пришлось ни о чем беспокоиться, и чтобы она мне не слишком докучала.

Джон снова поклонился, а, когда он выпрямился, на его лице появилось озадаченное выражение.

— Ваша горничная Остра. Мне кажется, она подойдет на эту роль.

— Нет, на нее у меня другие планы.

Он снова удивленно приподнял брови, но поклонился и проговорил.

— Как прикажете.

— Спасибо. Джон. Пожалуйста, попроси, чтобы принесли вина, а потом присоединяйся ко мне. Поскольку ты теперь мой гардоулд, все, что мы станем обсуждать, будет касаться и тебя.

— Слушаюсь, ваше величество.

Энни услышала приближающиеся шаги, подняв голову, увидела Артвейра.

— Ну что ж, кузен, — сказала она. — Я приехала, как ты и хотел.

— Я рад, — ответил он. — Нам нужна наша королева, Энни.

— Я здесь, — повторила она. — Когда придут остальные, мы обсудим то, что ты считаешь самым срочным.

— А кто еще придет?

— Сейчас вернется Джон. Я решила сделать его гардоулдом.

— Неплохой выбор, — сказал Артвейр. — Вам придется дать ему титул.

— Я знаю. Ты можешь припомнить подходящий?

Артвейр нахмурился.

— Полагаю, Хол Атреф. Один из приспешников Роберта убил лорда Хола и всю его семью. В замке находится гарнизон, но нет коменданта.

— Значит, я сделаю его лордом Холом, — сказала Энни.

— О, моя внучатая племянница вернулась после многих приключений, — услышала она низкий голос.

— Дядюшка Файл, — приветствовала его Энни, позволив ему прижать себя к груди. — Надеюсь, в Копенвисе все прошло хорошо.

— Насколько возможно. Мне все это не нравится, но, полагаю, они уже в Ханзе.

— С мамой все будет в порядке, — сказала Энни, обернулась на звук шагов и увидела, что прибыли остальные.

— Милорды, давайте начнем, — проговорила она. — Расскажите мне все, что мне стоит знать. Герцог Хаундварпен, вам слово.

Артвейр встал и сжал свою деревянную руку здоровой.

— Ханза по-прежнему занимает Копенвис, и они подтягивают все новые и новые корабли к Салтмарку. Я полагаю, что они высадят пехоту и отправят ее на Эслен, а флот пойдет к Лири. Кроме того, мы получили донесения о том, что в Счилде, на реке Свежесть, тоже собирается армия. Судя по всему, в их намерения входит блокировать нашу речную торговлю, а затем по реке двинуться в сторону Новых Земель.

— Знакомая стратегия, — сказала Энни. — Это то, что когда-то делали мы.

— Совершенно верно, ваше величество.

— А у них достаточно войска, чтобы напасть на