– Запросто? – повторил Хродвиг. – Запросто – это как ты сейчас? – и заухал по-совиному, довольный.

Ултер никак не мог привыкнуть к его смеху.

– Но ты же сам вчера сказал, – с возмущением произнес мальчик, – что ты мой прадедушка! Значит, мне можно!

– Сказал, сказал… – отмахнулся старик. – Правнучек! А Хоару я сам разрешил. А то и словом в дороге перекинуться не с кем. Он парень сообразительный, и язык у него подвешен как надо.

Хоар вскоре вернулся. Вернулся не один – рядом с ним на тощем ушастом осле ехал мужичок. Был он такой же невзрачный, как его серый ослик, – всклокоченный, одетый в короткую рубаху и суконные шаровары, закатанные до колен. Простой, без всякой оправы, кинжал висел спереди, как и принято у горцев. Босые ноги и руки перепачканы землей.

Одним движением спрыгнув с осла, он бросился к Хродвигу, с непроницаемым лицом взирающему на него из своего возка. Дорогу мужичку преградил один из «черных», а Хоар спешился и зашел незнакомцу за спину.

– Хранитель! Хранитель! Само Великое Небо послало тебя! Прости за мой вид – Эйду забрали, и я должен поспеть везде… Потому как дети, Хранитель! Детей надо кормить! И Ойкон пропал. Вот я в огороде и…

– Постой, – прервал маловразумительный поток слов Хродвиг. – Кто ты и откуда?

– И откуда узнал про Хранителя? – быстро добавил Хоар.

Незнакомец обернулся на Хоара, стоящего у него за правым плечом:

– Помилуйте! Но кто не знает повозку Хранителя? Люди увидели дом на колесах, а я как только услышал… Ведь Эйду забрали, а дети…

– Понятно, – прервал его Хоар. – Отвечай Хранителю.

– Так я и говорю – не по закону! Не ведьма Эйда!..

– Имя! – рявкнул, не выдержав, Хоар. – Как тебя зовут?

– Ойден… – вжав голову в плечи, ответил мужичок.

«Эйда, Ойкон, Ойден – это же с ума можно сойти…» – подумал Ули.

– Так ты из Ойдеты? – спросил Хоар и сплюнул.

– Так и есть, – быстро закивал мужичок. – Из Ойдеты. Откуда ж еще?

– Молчать! – опять рявкнул Хоар. Ойден послушно замолчал и сжался.

Хоар сделал знак рукой. Один из «черных» спешился и занял его место. Сам Хоар подошел к повозке и открыл дверь. Он достал из-под днища хитро закрепленную лесенку для того, чтобы старик мог спуститься. Но Хродвиг вылезать не пожелал, а велел воину:

– Присядь.

Хоар сел на нижнюю ступеньку скамейки и продолжил расспрос:

– Отвечай коротко. Это понятно?

– Да, – кивнул Ойден.

– Эйда – это кто?

– Так жена моя! Только забрали… – Хоар сдвинул брови, и мужичок осекся.

Всклокоченный, босой, он так вжал голову в плечи, что Ултер хотел рассмеяться. Но не стал.

– Кто ее забрал?

– Люди старейшины, Эйдара…

– Эйдар – старейшина деревни Ойдеты. Так?

– Так! – кивнул головой проситель.

«Еще и Эйдар! И живут в Ойдете! Головой они все стукнулись, что ли?..»

– И в чем он обвиняет твою жену?

– Что она ведьма! – крикнул мужичок. – Но это не так! Она, конечно, слаба умом и говорит плохо. А как Ойкон пропал – и вообще не говорит, только плачет. Но это ж…

– Пустое… – махнул рукой Хранитель, останавливая речь Ойдена. И сказал, обращаясь к Хоару: – Надо ехать.

– В Ойдету? – уточнил воин. – Мы поедем в Ойдету, Хранитель?

Хродвиг не ответил, а захлопнул дверь и откинулся на стенку повозки, прикрыв глаза. Хоар пожал плечами и задвинул лесенку обратно.

– Веди! – бросил он мужичонке. И велел едущим впереди охранникам: – От себя его не отпускайте.

Тронулись с места. Ехали не спеша – дорога и так была не очень хороша, а после того, как свернули с нее, стала и вовсе ужасной. Поросшая жесткой невысокой травой, то и дело засыпанная мелкой щебенкой – по ней нечасто ездили и плохо за ней следили. Или не ухаживали вовсе.

– Ты уверен, Хродвиг? – спросил, подъезжая, Хоар.

– Я не меньше твоего не хочу там показываться. И никто из Хранителей на моем месте не захотел бы… – не открывая глаз, заметил старик.

– Я и не упомню, когда там последний раз появлялся Хранитель, – продолжил Хоар.

– Конечно, не помнишь. Тебя и на свете еще не было. Полвека уже минуло… – фыркнул Хродвиг.

– Но то, что его сбросили со скалы в ущелье, мне известно, – хохотнул Хоар. Вышло у него, впрочем, невесело.

– Нужно воспользоваться случаем и появиться там. Тем более когда к моему суду воззвал местный. Это раз. Лучше, если первым Хранителем, кого они увидят впервые за много лет, будет их Глава. Пусть и такой дряхлый старик, как я. Это два. А третье ты назовешь мне сам… – неожиданно закончил старик.

Когда после ужина взрослые начинали свои разговоры, их с братом обычно отправляли спать. Меньше всего Ули сейчас хотелось, чтобы его куда-то отправили, – разговоры взрослых оказались очень интересными. Он скосил глаза на Хоара, стараясь не привлечь к себе внимания.

– Ведьмы, что уж тут думать! – Он зло сплюнул на землю. – Какой Хранитель проедет мимо, если речь зашла про ведьм!

– Вот видишь, – согласился Хродвиг.

– Но с нами мальчишка! – хлопнул себя по бедру воин.

«Я не мальчишка!..»

– Он не мальчишка! Он сын дана Дорчариан! И ему будет полезно увидеть то, что он увидит. Что бы это ни было! – вспылил Хродвиг. – В конце концов, ради этого дан и послал его с нами. Как ни крути, это подданные Дорчариан!

– Ты не боишься? – спросил Хоар, обращаясь к Ултеру.

– Нет, не боюсь, – Ули горделиво выпрямился. Он хотел взяться за рукоять кинжала, но рука на перевязи помешала. И капустный лист тоже. Любопытство распирало, и Ули спросил: – А что это за Ойдета такая?

Хоар посмотрел на Хранителя. Тот едва заметно кивнул.

– Кому поклоняется твой даип, кого вы благодарите за добрый урожай? – Свой рассказ Хоар начал с вопроса.

– Мать Предков… – растерянно ответил Ултер.

– Так, – кивнул собеседник. – И у каждого даипа есть своя родовая гора. Своя родина, то место, где начался даип. Если начинается война, то женщин, стариков и детей отправляют туда. А у жителей Ойдеты нет родовой горы…

– Как?! – не поверил Ули. – У них нет Матери Предков? Как же они живут?

– Они почитают Великое Небо. Верят, что оно родило всех людей, родило солнце, луну, звезды… Чтобы человек мог после смерти вернуться к Небу, они вешают тела мертвецов на деревья, чтобы птицы небесные…

Старик сердито раскашлялся, и Хоар замялся.

– Ну так вот… всех прочих горцев они считают… скажем так, неправильными. Невеждами, так как мы не верим в их Великое Небо. И Хранителей – судей и знатоков законов горцев – они не признают.