Смешно.

Правда, мне не до смеха. До жути хочется начать говорить и объясняться, рассказывать ему, как все было, но я так не хочу рушить то, что между нами есть. Я ведь вижу это по его взглядам, направленным на меня, по желанию, которое он даже не пытается скрывать. Я расскажу ему о Дане. Обязательно. Скажу всё, как есть, до мелочей.

Расскажу, что хотела забеременеть от него специально, а потом — так получилось. Обязательно поведаю всё, когда пойму, что между нами может что-то получиться. Я все еще сомневаюсь и жутко боюсь пускать его в нашу жизнь, потому что в моем сердце он поселился еще с момента первой встречи. И как бы я не убеждала себя в обратном — он никуда оттуда за три года не делся.

Стас помогает мне встать со стула, доводит до спальни и в нерешительности останавливается на пороге. У нас одна комната, кухня и ванная. Спать ему, кроме, как со мной и Даней, негде. Жалею, что попросила его остаться, а он, не сумев отказать, согласился.

— Я переложу Даню в кроватку, — говорю неуверенно, потому что сын не спал в ней с самого рождения.

— Не нужно, мы поместимся.

Стас подталкивает меня к кровати, я в нерешительности останавливаюсь и понимаю, что нужно переодеться. Снять платье, которое сыграло со мной злую шутку, принять душ. Ни на что нет сил, поэтому я лишь прошу Лебедева отвернуться и быстро надеваю пижаму, сняв при этом бюстгальтер.

— У меня нет ни одной мужской футболки, — оправдываюсь, когда понимаю, что ему придется спать в костюме. Ну или в трусах.

— Я рад, — искренне произносит он, сбрасывая с плеч пиджак. — Ложись, я разденусь и лягу рядом.

Меня начинает трясти. То ли от его близости, то ли потому, что мы снова будем спать вместе, бок о бок. Я буду чувствовать его руки на своей талии, дыхание на затылке. Под одеялом я тоже трясусь. И лишь когда Стас ложится рядом, обняв меня и прижав к себе, выдыхаю. Так нелогично и… правильно.

Чуть ерзаю и тут же замираю, сглатывая. Он меня хочет. Хочет.

— Ничего не будет, — тут же произносит Стас, верно расценивая мое замешательство. — Спи.



Я просыпаюсь от озноба. Дрожу всем телом и тяну на себя одеяло повыше, а потом открываю глаза и понимаю, что Даня еще спит. А я в кровати одна. Переворачиваюсь на спину, смотрю на кресло, куда Стас вчера, предположительно, сложил свои вещи и… их там нет. Как и его в моей квартире. Может, мне показалось? Приснилось его присутствие, потому что мне отчаянно хотелось, чтобы он был рядом.

Я безрезультатно пытаюсь уснуть, но у меня не получается. Ворочаюсь и быстро тянусь к телефону, чтобы посмотреть время. Судя по тому, что комнату едва освещает, еще очень рано. Экран айфона говорит о том, что только семь утра и Данька еще спит. Видимо, чувствует, что сегодня выходной. Ну или Лерка уложила его вчера довольно поздно.

Я надеюсь найти среди оповещений сообщение или пропущенный звонок от Стаса. Вдруг он, пока я спала, догадался взять номер моего телефона и плевать, что он бы не смог снять блокировку, потому что мой “фейс айди” был погружен в подушку. Какая-то часть меня просто жаждет повторения того, что вчера было, хочет этого мужчину обратно в квартиру, но он ушел. Надеюсь, что после вчерашнего вечера он не пропадет на три дня и мне все же удастся обнаружить его машину под подъездом.

Я тихо встаю с кровати и убегаю на кухню, чтобы приготовить оладушки и мятный чай с лимоном, который так нравится Дане. Настолько увлекаюсь процессом, что не сразу слышу шум в прихожей. Лопатка зависает в воздухе вместе с застывшей рукой. Я вдруг понимаю, что дверь, скорее всего, не заперта, а мой вчерашний озверевший спутник знает, где я живу.

Я успеваю схватить со стола нож и расслабленно выдыхаю лишь тогда, когда в двери кухни показывается Стас с пакетом в руке.

— Не думал, что ты так быстро встанешь. И что встретишь меня с ужасом в глазах и ножом наготове.

Он пытается шутить, но по серьезному взгляду видно, что понимает мое состояние. Я отбрасываю нож слишком далеко и быстро, он со звоном ударяется о стену и оседает на столешнице мертвым грузом. Я же сглатываю, надеясь, что ужас прошлого вечера не скажется на мне слишком сильно, и я смогу жить, не ожидая удара по голове в темном переулке.

— Я купил круассанов и кофе. Дане взял сырники и какао, не знал, что вы любите.

Я хочу подойти к нему и обнять, уткнуться лицом в его широкое плечо и просто стоять так, вдыхая его запах. Счастье ведь в мелочах. В том, что о нас заботятся, по утрам приносят кофе в постель и готовят завтрак, а по вечерам зовут гулять и накидывают на плечи пиджак, чтобы не замерзла. В безопасности, которую чувствуешь рядом с “тем самым человеком”.

У меня никогда не было мужчины, который бы думал “о нас” с сыном. Были те, кого интересовало лишь разовое знакомство, те, кто искал “удобную” и “благодарную” женщину. Мы не сходились ни с кем из вышеперечисленных. Макс оказался ни тем, ни другим, ни третьим. Он просто был рядом с нами, по-детски дурачился с Данькой, дарил цветы, скорее, потому что так надо, а не чтобы завоевать меня. Я только на фоне Лебедева понимаю, что воспринимала Максима, как старшего брата, а не как мужчину. С ним было уютно, и к нему действительно привязался сын, но это все, что нас связывало.

— Кофе стынет, — напоминает о себе Стас и тихо раскрывает пакет, извлекая оттуда несколько круассанов, сырники, бережно упакованные в контейнер и кофе.

Один из ярких красных стаканчиков он протягивает мне, а второй оставляет себе.

— Я снова не знаю, что ты пьешь. Надеюсь, ты все же хоть что-то о себе расскажешь.

— Что ты взял? — с интересом спрашиваю.

— Эспрессо с молоком.

— Да, это хорошо. Не люблю чистый черный кофе.

— А я люблю. Желательно, двойной, и с сахаром.

— Я запомню, — обещаю ему.

— Чтобы готовить мне по утрам?

— Да, можно.

Между нами повисает неловкость, точнее, ее испытываю только я, потому что Стас, кажется, полностью контролирует происходящее: спокойно пьет кофе и смотрит на улицу.

— У тебя есть планы на сегодня?

Я бы с радостью заглянула в свой ежедневник, чтобы создать видимость деловой занятой женщины, но его у меня нет, и я быстро отвечаю, что как раз сегодня совершенно свободна.

— Как смотришь на то, чтобы погулять? Всем вместе, разумеется. С Даней и Тимофеем. Сходим в парк, в кафе, на батуты. На улице тепло уже сейчас, к обеду обещают солнце.

— Тимофей он… твой сын?

Мне абсолютно неважно, есть у него ребенок или нет, просто так уж сложилось, что они с Даней одного возраста. А еще я не могу не думать, что где-то на этой планете есть его мать. И она тоже является частью их жизни, пусть Стас и не женился на ней.