— Даме уступаю право первой очереди.

— У вас там, в прошлом, реально раздельные казармы и душевые? — с удивлением поинтересовалась из парилки Миа.

— Да, — не оборачиваясь, с сожалением отозвался Стриж. — К сожалению. Такие вот мы старомодные.

Немного подумал и добавил:

— У нас даже женщин не во все рода войск берут.

— Из-за каких-то религиозных или идеологических причин, или просто плохо развиты технологии? Я как-то видела документалку о том, как на Акадии местные вручную волокли примитивную пушку.

— Да причин много, — ответил Лёха. — И физические возможности в том числе. Экзоскелеты только разрабатывать начали, по сути. Потому у нас женщины в основном в тыловых службах, медики и связь.

— Если экзоскелеты только в планах — логично, разница в мышечной массе приличная, — донеслось из парилки. — Но поскольку у нас казармы и душевые общие — не строй из себя рыцаря печального образа и иди мыться. Тут зеркала нет, а осмотреть друг друга на предмет местных паразитов и повреждений всё равно нужно. Не вертеться же мне голой в общем коридоре.

Лёха молча разделся, обернулся полотенцем и, стараясь не смотреть на Мию, торопливо сквозанул в нагретую парилку, пока девушка не заметила шевеление ткани в паху.

— Сцуко, надо же, какой мне эльф озабоченный попался, — прошипел он.

Растянувшись на полированном камне лавки, Стриж уставился в потолок, чувствуя, как согревается впервые с момента контакта с тем чёртовым артефактом.

А ещё это позволяло не смотреть на устроившуюся напротив Мию. Помогало, правда, фигово: воображение невольно рисовало такие волнующие картины, что он счёл за лучшее всё же повернуть голову и посмотреть на реальную девушку. Помогло лишь отчасти: Миа лежала на камнях обнажённой, но вид ссадин, царапин и кровоподтёков несколько охлаждал пыл.

Взгляд Лёхи остановился на незамеченней ранее золотой татуировке.

— У тебя татуха на пояснице, — сообщил он, — вроде тех, что нам Лаура рисовала. Ещё какая-то магическая хрень?

Лежащая вниз животом эльфийка попыталась извернуться, чтобы рассмотреть, но особого успеха не добилась. Вместо этого она приподнялась, открывая чарующий вид на грудь, и потребовала:

— Покажи поясницу.

Стриж нехотя повернулся к ней спиной и немного ослабил полотенце.

— А у тебя такой нет, — сообщила Миа. — Надо будет спросить у малой, что это значит.

Лёха невнятно угукнул.

— Сними ты уже эту тряпку, — фыркнула девушка, — нужно осмотреть друг друга. Не знаю как у вас, а у нас подкожные паразиты, хищные лозы и просто мелкие кровососы — печальная норма жизни. Чем раньше обнаружишь — тем дольше проживёшь.

— Хищные лозы? — переспросил Лёха не только из искреннего любопытства, но и чтобы отвлечься от мыслей о самом тщательном осмотре тела Мии.

Пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, он повернулся к спутнице. Та подняла волосы, обнажая шею, и повернулась к нему спиной. Вид был что надо и Стрижу понадобилась вся сила воли, чтобы оторвать взгляд от манящих изгибов и сосредоточиться на состоянии кожи напарницы.

— Ага, — ответила Миа, явно не смущаясь происходящего. — Цепляешь где-то колючку, а она через какое-то время прорастает прямо в тело. Причём вбрасывает токсин, который нехило так обезболивает. Если периодически не осматривать кожные покровы — можешь дать ей разрастись настолько, что токсин парализует нервную систему.

Её передёрнуло.

— Жуткая смерть, скажу я тебе — стать удобрением заживо.

— Фу, блин, — скривился Стриж, представив такую сцену.

Надо сказать, что история помогла. Мысли о растении-паразите вытеснили эротические фантазии и Лёха со всем тщанием осмотрел Мию, а затем позволил проинспектировать уже себя.

— Кожа чистая, — объявила эльфийка чуть позже. — Голову тебе цирюльник осматривал.

Она вздохнула и запустила пальцы в свои волосы.

— Меня от этой растительности распирает паранойя, — призналась она, — но местные женщины не стригутся слишком коротко, а особенно выделяться я не хочу.

Она взяла купленный тут же гребень и принялась вычёсывать волосы, бдительно следя, не зацепился ли между частыми зубьями какой-нибудь паразит.

— А вы там, значит, все лысые? — заинтересовался Лёха.

— Кто в сельве живёт — предпочитает или очень короткие стрижки, — не прерывая своего занятия ответила Миа. — Городские — кто во что горазд. Вообще у них мода на причёски из множества мелких косичек. Мне кажется, только ради того, чтобы раздражать своим видом лесных.

— У вас какой-то конфликт на фоне места проживания? — не понял Стриж.

— Не конфликт, — хмыкнула девушка. — Скорее разное отношение к прогрессу и традициям. Эти городские пижоны даже фамильяров не заводят, что не мешает им быть в целом приятными ребятами.

Она вздохнула и отложила гребень в сторону.

— С одним таким, Сантьяго, я как раз подумывала на свидание сходить. Но не срослось…

Похоже, грустить долго Миа не умела. Тряхнув головой, она улыбнулась, вылила на себя ковшик с водой, довольно фыркнула и спросила:

— А ты? Остался у тебя кто-то, по кому ты скучаешь? Семья, подруга?

— Сестра, — коротко ответил Лёха. — Ровесница нашей находки.

— Есть кому о ней позаботиться?

— Дядя, — неохотно отозвался Стриж.

Вспоминать о доме не хотелось. Это всё не вернёшь и терзать душу пустыми воспоминаниями — глупо.

— А у тебя? — в свою очередь спросил он.

— Родители, братья, сёстры, — зачерпнув мыло из кувшина, Миа с видимым наслаждением размазала его по телу, несмотря на то, что то уже было вполне чистым. — Я — девятый, и не самый младший, ребёнок в семье. По мне особо скучать не будут. Я и так почти не бывала дома.

— Охренеть у вас семьи, — присвистнул Стриж.

— Ну так планета сама себя не заселит, — пожала плечами девушка.

Тут было не поспорить, особенно с учётом того, что мысли Лёхи упрямо возвращались к теме размножения, а взгляд — к обнажённой девушке. Та самозабвенно поливала себя водой из деревянного ковшика, весело отфыркиваясь и мурлыча незнакомую мелодию.

Чёрт его знает как там, в далёком будущем, они обходились общими душевыми, но Стрижа этого зрелище уводило предельно далеко от рабочего настроя. Зато демон в башке умолк и, Лёха мог поклясться, ощущался… заинтересованным?

«Грёбаный паразит-вуайерист!» — мысленно возмутился Стриж, сел на лавку и, отвернувшись, вновь ухватил ковшик.

В сознание гвоздем впился недовольный вопль демона.

«А вот хрен тебе!» — беззвучно рявкнул Лёха и облил себя восхитительно-горячей водой.