мочи летучей мыши. Не знаю даже, зачем я попросил его принести.

И предупреждаю: лучше не спрашивать у старого злого колдуна, откуда он знает вкус мочи летучей мыши.

Поставив бокал на столик, я откидываюсь на бархатную спинку кресла. Да, старый и злой. Очень злой!

Как эта никчемная моль только посмела заявить мне, что я виновен в похищении своей же невесты?!

И это когда я на глазах… ладно, скажем, в присутствии кучи свидетелей пытался остановить похитителей? И даже поплатился за это собственным сюртуком от Тигрофа! Он же стоил для бедного Златолюба целое состояние!

Стоя один против десятка бойцов с огнестрельным оружием, я понадеялся на Живую Тьму и ее способность поглощать энергию из чужих атак. Но оказывается, что для этого атаку нужно, собственно, увидеть или предчувствовать.

Мне же с моим текущим магическим уровнем до разглядывания пуль, как птиц, в полете еще далеко. Я сделал ставку и она не сыграла.

После поражения магу из отряда похителей, собственной фатальной ошибки и крайне болезненной смерти я был на грани от того, чтобы натравить на патриарха Зиминых и его шавок Живую Тьму. Тоже, к слову, после поражения очень злую.

Повезло еще, что похитители моей невесты не подтвердили согласие на магический договор. Иначе я бы поймал довольно болезненный откат, и мое настроение стало бы еще хуже.

В общем, получив пощечину от Маргариты, Буран еще легко отделался. Кстати, стоит признать, что моя мачеха, что сводная сестра, обе хорошие актрисы.

Привлекли все внимание к себе, отчитали патриарха Зиминых за балаган, который он устроил у всех на глазах, и с гордым видом удалились. Несмотря на неопределенный статус в обществе, остальные дворяне поддержали Гоголей.

Даже Агата не попыталась защитить главу рода. По ее виду вообще казалось, что жалеет она только о том, что это не она отвесила мужу пощечину.

После такого Бурану пришлось уйти, а его ручному псу по фамилии Ледовикин извиниться передо мной и уже совершенно другим тоном попросить меня задержаться в имении Зиминых.

Дверь гостевой команты, где я и отдыхаю последние пару часов, распахивается. Внутрь бесцеремонно влетают трое гвардейцев Зиминых.

-- Буран Казимирович хочет видеть вас в своем кабинете, -- заявляет один из них, с наглой мордой.

Я вскидываю бровь.

-- Если он так хочет меня видеть, пусть сам и приходит.

Гвардейцы удивленно переглядываются. Тот, что самый наглый, шагает ко мне.

-- А ты не слишком большого о себе мнения? -- рычит этот остолоп и кладет руку себе на пояс. Там, где у него висит кобура с пистолетом. -- Тебя подозревают в похищении молодой госпожи, а нам поручено доставить тебя к патриарху. Так что ножки в ручки и…

Мигнув, свет в комнате гаснет, а дверь захлопывается.

Через минуту наглая моль с истошными воплями и грязными штанами вылетает в коридор, а свет возвращается.

Еще через пять минут приходит уже никто иной, как начальник родовой гвардии Зиминых.

-- Господин Ворон, прошу прощения за поведение моих людей. Сегодня для них выдалась тяжелая ночь.

-- Понимаю, -- отмахиваюсь я.

Извинения не принимаю, потому что, очевидно, выдрессированные слуги рода, пусть и вояки, не могли допустить ошибки в своем отношении к гостю. А именно в таком качестве я и остался у Зиминых.

Вывод один. Меня прощупывают.

-- Буран Казимирович просит вас прийти к нему в кабинет, -- говорит Ледовикин. -- Полчаса назад с нами связались похитители, и господин теперь ни на шаг не отходит от телефона, с которым сейчас работают специалисты.

Связались похитители? Неужто потребовали выкуп? Хотя это вряд ли.

-- Что ж, -- вздыхаю я и поднимаюсь с кресла. -- Будем поболтать…

Николай Романов, скрестив на груди руки, пристально наблюдает за действиями лучших мастеров магических печатей.

Их руки уверенно выводят знак за знаком, сигил за сигилом. Десятки символов, начертанные мелом из праха того самого Авеля.

Чело только Романовым стоило добыть несколько грамм!

От мастеров требуется огромная концентрация и неукоснительная точность, как в движениях, так и в тайных словах, которые они зачитывают. Но мел всего один, поэтому мастерам приходится сменять друг друга.

Символ за символом, сигил за сигилом. Постепенно вокруг каменного алтаря начинает вырисовываться только контур гигантской печати.

На входе в колоссальных размеров зал древних катакомб появляется слуга. Его останавливает охрана.

-- Господин, -- зовет он шепотом, чтобы не нарушать концентрацию мастеров.

Романов бросает последний взгляд на печать. Процесс затягивается. Похоже, им все-таки придется звонить Зиминым.

Выйдя в каменный коридор, освещенный, как и зал, факелами, Николай кивком разрешает слуге говорить.

-- Наемники, господин. Они привезли Ольгу Бурановну.

-- Наконец-то, -- ухмыляется Романов и шагает обратно к залу, где мастера продолжают работать над печатью магического призыва. -- Веди ее сюда.

Глава 12. Маска

Когда я захожу в кабинет патриарха Зиминых, все обращают на меня внимание.

-- Здра-а-сть, -- улыбаюсь я.

За рабочим столом, расположенным прямо напротив входа, сидят те самые "спецы". Серые непримечательные мыши. Один самозабвенно ковыряется в телефоне, другой в ноутбуке.

Подняв на меня глаза, они оба бледнеют и сжимаются, как зверьки перед хищником. Наверное, дело в моей улыбке.

Она почему-то многих пугает.

Высокий худощавый мужчина с побитыми сединой волосами отвлекается от своего планшета и медленно кивает мне. Судя по чертам лица, он близкий родственник патриарха Зиминых.

Вспомнил! Север Зимин, младший брат Бурана. О нем мне еще Гоголята рассказывали.

Примечательно, что его левая рука забинтована и висит в люльке на шее. Отхватил во время нападения?

Рядом со своим деверем, на краешке дивана, сидит Агата Зимина, жена патриарха. Все такая же статная и очаровательная, как спокойное пламя. Несмотря на похищение дочери, она не теряет присутствие духа.

Кулачки сжаты, а взгляд не отрывается от спецов, будто не желая пропустить заветную фразу "мы нашли ее". Но даже Агата бросает на меня короткий взгляд.

И только патриарх Зиминых стоит напротив высокого окна, спиной ко входу, и, разговаривая по телефону, полностью игнорирует мое появление.

Не то, чтобы меня это задевает, но меня это задевает.

Королевства из моего мира лишались своих королей из-за таких вот оплошностей.

Я оглядываюсь. По правую руку стоит Вячеслав Ледовикин, глава родовой гвардии Зиминых. По левую -- двое бойцов в классических костюмах, сопровождавшие нас до кабинета. Но приказа уходить не было, вот они и стоят.

-- Бу, -- выпучиваю я глаза.

И оба дуболома, подпрыгнув на месте, с криком разбегаются в