ладно, все не так уж плохо. — Елена снова закатывает глаза. — Я знаю, это тяжело, Изабелла, я тоже не жду с нетерпением, когда настанет моя очередь. Но мы должны…

— Извлечь из этого максимум пользы. Я знаю. — Я опускаюсь на край кровати, потирая переносицу. Прошлой ночью я выпила не так уж много, но, учитывая мою абсолютную неопытность в обращении с алкоголем, этого было достаточно, чтобы я опьянела. Достаточно, чтобы вызвать у меня небольшую головную боль, которую я не замечала до этого момента, когда новости Елены вернули меня с облаков, на которых я парила.

— Давай, я найду тебе что-нибудь из одежды…

— Нет! — Я так резко произношу это слово, когда Елена направляется к моему шкафу, что моя сестра застывает на месте, выражение ее лица становится обиженным. Я мгновенно чувствую себя ужасно, когда вижу это, но я не могла позволить ей заглянуть в мой шкаф и потенциально увидеть висящее там красное платье или брошенные внутрь каблуки нашей матери. Тогда мне действительно пришлось бы кое-что объяснить. — Я… справлюсь.

— Хорошо. — Голос Елены звучит почти надтреснуто. — Просто поторопись, ладно? Мне не хочется иметь дело с мамой, которая весь день в плохом настроении.

Она выбегает из комнаты, явно расстроенная, и я не могу ее винить. Я никогда с ней так не разговаривала. Впервые я осознаю, какие еще последствия может иметь мой бунт, помимо непосредственных, для меня самой. Это то, к чему приводит ложь? Создает лавину мелких обид, необходимых для того, чтобы скрыть ложь, уберечься от разоблачения?

Мое счастье сменяется неприятным ощущением в животе, когда я роюсь в своем шкафу в поисках чего-нибудь, что можно надеть. Я останавливаюсь на изумрудно-зеленом облегающем платье и сапогах на каблуках, оставляю волосы распущенными и подкрашиваю ресницы тушью, чтобы не выглядеть такой усталой. Я выгляжу так, словно провела бурную ночь, с тенями под глазами и землистым оттенком кожи, и я не хочу, чтобы моя мама заметила. Она просто подумает, что я заболела, и тогда она будет постоянно нависать надо мной, чтобы убедиться, что я успею выздороветь к гала-ужину, из-за чего мне будет намного труднее ускользнуть.

Они обе ждут меня внизу, моя мать и Елена, причем первая многозначительно смотрит на свои золотые часы с бриллиантами, когда видит меня.

— Мы опоздаем, Изабелла, — раздраженно говорит она, и я изо всех сил стараюсь не выглядеть такой раздраженной, какой себя чувствую.

— Куда? У нас назначена другая встреча? — Спрашиваю я так ласково, как только могу, и моя мама прищуривает на меня глаза.

— Посещение спа-салона. И я хочу сделать кое-какие покупки перед обедом. — Моя мама фыркает, отворачиваясь от нас, чтобы открыть дверь и направиться туда, где ждут внедорожник и охранники.

Поездка в город скучна и безмолвна, но я не могу остановить бешеный стук своего сердца, когда снова вспоминаю прошлую ночь. Конечно, мы едем в совсем другую часть центра города, более шикарную и хорошо развитую, больше похожую на торговый район. Но я все еще не могу отделаться от мыслей о баре, залитом неоновым светом, запахе дыма и теплых тел, о том, как каменная стена бара зацепилась за мое платье, когда Найл прижал меня к себе и поцеловал. Дрожь пробегает по мне при этом воспоминании, и я сильнее, чем когда-либо, чувствую, что должна вернуться. Мне нужно увидеть его снова.

Моя мама записала нас на прием в спа-салон, что я делала в прошлом всего один раз, перед своей кинсеаньерой (совершеннолетием).

— Ты должна сиять перед торжеством, — твердо говорит она мне, когда мы регистрируемся на стойке регистрации. — У меня запланирован для тебя ряд процедур по уходу за лицом и телом. Елена, я записала тебя на маникюр, педикюр и скраб. — Она щиплет мою сестру за щеку, сочувственно глядя на нее. — Не волнуйся, и твое время придет. Сейчас настал момент твоей сестры.

— Все в порядке, — говорит Елена с легкой улыбкой. — Мне все это в любом случае не нужно.

— У тебя есть ибупрофен? — Внезапно спрашиваю я, взглянув на маму. — У меня болит голова. Вообще-то да, судя по вчерашней текиле, но я спрашиваю не поэтому.

— В моей сумочке, — резко говорит моя мама, бросая на меня пронзительный взгляд, который говорит о том, что я пытаюсь отказаться от своих спа-процедур. — Там есть вода.

Я роюсь в ее сумочке, кладу две таблетки ибупрофена с небольшим количеством воды с огурцом и лимоном справа от стола, пока мама заканчивает подписывать процедуры для нас с сестрой.

— Ну что ж. — Моя мама расправляет плечи, подталкивая меня к женщине, которая появляется рядом со столом администратора. — Иди, Изабелла. Мне нужно заняться своим собственным уходом за лицом.

Следующие три часа полны рук, которые тычут, подталкивают и скребут меня, втирая различные отшелушивающие средства и масла в мою кожу и лицо. Пока это расслабляет, у меня на уме совсем другое. Мне нужны были обезболивающие, но что мне действительно было нужно, так это одна из маминых кредитных карточек, и теперь она лежит в моей сумочке, ожидая, когда я воспользуюсь ею, чтобы купить новое платье, прежде чем снова улизнуть вечером.

Когда я заканчиваю, благоухая кокосом и манго, я выскальзываю из комнаты и вижу Елену, которая ждет снаружи, читая книгу на одном из бархатных диванов.

— Я собираюсь сбегать вниз по улице и выпить кофе, — быстро говорю я ей. — Я так устала, и я не хочу расстраивать маму еще больше. Дай ей знать, если она выйдет до того, как я вернусь, хорошо? Встретимся здесь примерно через пятнадцать минут.

— Я могу пойти с тобой… — начинает говорить Елена, но я быстро качаю головой.

— Мама расстроится, если мы обе уедем. Просто передай ей от это меня, хорошо? — Я быстро отворачиваюсь, прежде чем Елена успевает ответить, но от меня не ускользает тень обиды на ее лице. Сегодня я уже дважды расстроила свою сестру. Мою лучшую подругу, мое самое близкое доверенное лицо. Я должна быть осторожнее. Найл пробудет рядом совсем недолго, но Елена, единственный человек, который действительно будет рядом со мной. Я не могу позволить себе разрушить эти отношения из-за того, что не продлится долго, и все же страстное желание увидеть его снова, погрузиться в мечты о сегодняшнем вечере, пофантазировать о том, что еще мы могли бы сделать, и быть полностью поглощенной этим, настолько заманчиво, что я не могу не сказать себе, что она поймет. Или, скорее, она этого не сделает, потому что я никогда не смогу ей сказать, но она забудет