— Хорошо. Я согласна. Только, прошу, Тамерлан, сейчас отпусти меня. Я не готова, — Маша пыталась опустить платье и высвободиться из его рук.

— Нет, Маша! Так мы с тобой скрепим нашу сделку. Раздвинь ножки, принцесса! — его пальцы уже забирались в её трусы.

— Прошу! Умоляю! Тамерлан, пожалуйста, отпусти! Я буду кричать! — Машу начало трясти. Она просила, но уже понимала, он дойдет до конца.

— Тут хорошая звукоизоляция, тебя никто не услышит. Маша, что ты выделываешься, я ж видел, как Котов тебя дерёт! По сравнению с ним я ещё нежен с тобой! — Тахиров развернул её лицом к стене, заломил ей руки за спину, и стал срывать с неё одежду.

***

Маша не могла поехать в дом Котова. Если бы Котов воплотил свою угрозу, высказанную в клубе, в жизнь, после того как её силой взял Тахиров, Маша бы умерла. Она уже с маниакальной точностью в деталях спланировала, как она убьет себя. В попытке спастись, в такси она приняла решение поехать к Ларе и уже плевать, что с ней сделает Влад, за то, что она ослушалась. Хуже уже быть не может. Ей нужно вздохнуть, а сделать это в доме Котова, рядом с ним она не сможет. «Нужно как то справиться с тем, чтобы не разбить себе голову о стену, не спрыгнуть или не удавиться… Самое сложное перестать вспоминать руки Тахирова на моем теле и не только руки! Подонок, ублюдок, тварь…», — слезы застыли в глазах у Маши. Она уговаривала себя успокоиться, подвести итог, понять, что делать дальше, пока ночные огни отражались в стеклах и зеркалах машины, в которой она мчалась к подруге.

Когда Лариса открыла входную дверь, она сразу поняла, что с Машей произошло что-то страшное. На самом деле страшное происходило уже несколько дней, но сегодня, когда Тахиров изнасиловал её, Маше словно нанесли нокаутирующий удар. Лара сделала ей чай с мелиссой, укрыла пледом, и Маша, сидя в своем любимом кресле у окна, молчала. Лариса пыталась её растормошить, но Маша не сказала ни слова. Она смотрела куда-то сквозь Лару, комнату, окно. Маши не было. Котов, а теперь и Тахиров — уничтожили её.

«Рассказывать Владу о том, что Тахиров сделал со мной? Глупо! Влад совсем недавно был со мной ещё жестче, чем Тахиров. И почему бы его дружку со мной не позабавиться? Винченцо же он готов меня отдать, а Тахиров чем хуже? Я ж собственно в понимании Котова девка для постели! Вот они меня и пользуют. Да и не факт, что Влад поверит мне, а не Тахирову. Ведь он может сказать, что я сама хотела. А если Котов приревнует, то убьет обоих. Так что в любом случае жаловаться Котову на его дружка — не вариант. А вот если Котов поймет, что Тахиров его предал, и поймает с поличным, он его убьёт, тем самым отомстит и за меня. Потому я достану Тахирову эти чёртовы деньги, и в момент передачи сдам его Владу», — Маша приняла решение совместить момент сдачи Тахирова Владу и свой побег, потому что именно Тахиров сможет задержать Котова и дать Маше драгоценное время.

«Что делать с деньгами? Если забрать, то Влада убьют.

Он сволочь! Для него я вещь. Живая, но вещь, как собака. Когда собака ведет себя хорошо, то он добрый хозяин, а если вдруг она не слушается, то он может её отлупить тапком, лишить чего-то что ей дорого, а может и по кускам хвост ей отрубить. А когда он продаст её другому хозяину, то собака будет по-прежнему любить его и страдать по нему. А он точно продаст, это вопрос времени.

И я, как та самая собака, несмотря на все это, продолжаю любить его. Не смогу стать причиной его смерти… не смогу, несмотря на то, что пока он жив, он будет меня искать, и зная его способности и возможности, он точно найдет… Как вытравить эти чувства к нему? Как?» — Машино сердце разрывалось.

Влад открыл глаза, огляделся вокруг. Белые стены и потолок, косые лучи солнца из окна, в которых танцуют пылинки, и запах лекарств — больничная палата. Он не мог вспомнить, как он сюда попал. Последнеё что осталось в памяти: Вахитов открывает дверь его кабинета, Влад, превозмогая боль, встает ему на встречу, забирает у него пистолет и добивает Тахирова выстрелом в голову, а потом Рост удаляется от него по коридору, направляясь на поиски Маши. Влад закричал изо всех сил, что у него остались:

— Рослик! Где ты? Твою мать!

Дверь палаты тут же распахнулась, и в помещёние вошёл пожилой мужчина в белом халате.

— Что ж Вы так орете, больной?!

— Где мои люди, доктор? — Влад пытался успокоиться и стал рассматривать датчики, подключенные к его телу.

— Они за дверью! Вы трое суток были без сознания, и, наконец, пришли в себя. Так что отложите все свои дела, и будете звать своих людей, когда я разрешу! — в голосе врача послышался металл.

— Доктор! Если Вы не хотите, чтоб я разнёс больницу к ебеням, позовите моих людей! — взревел Влад.

Дверь снова открылась, и в палату зашёл Рост. Он остановился у двери. Лицо было как у побитой собаки.

— Ты что не нашел её? — Влад вопросительно выгнул бровь.

Доктор махнул рукой и вышел из палаты. Рост опустил глаза и направился к Владу.

— Я нашел её, — Рост по-прежнему не поднимал глаза и тон голоса, которым он это сказал, заставил Влада вздрогнуть.

— Где она? — дурное предчувствие сковало холодом сердце.

— Я догнал её через полчаса после того как вышел от тебя, но Давыдов нашел её раньше. Я не мог ничего сделать Влад, там были кругом его люди. Прости, — у него срывался голос.

— Рослик, что ты сиськи мнешь? Раз она у Давыдова, надо её забрать! Забрали один раз, заберём и второй! Слышишь! Я заберу свою девочку! Что за паника? — недоумевал Влад.

— Там были камеры. Я взял запись с одной из них. Тебе лучше это увидеть самому. Я сбросил тебе на телефон. Вот возьми, — Рост протянул Владу его смартфон, который все это время, пока Влад был без сознания, был у него.

Влад с опаской взял телефон, было какое-то тревожное предчувствие. Когда он запустил видео, то Рост быстро ретировался из палаты.

Съёмка велась издалека. Маша и Давыдов стояли посреди каких-то складов. Свет прожекторов в ночи выхватывал их фигуры из темноты. Маша, что-то говорила Давыдову. Поскольку камера была далеко, её слов не было слышно. Давыдов слушал, а потом вдруг ударил её по лицу.

У Влада потемнело в глазах.

Маша упала на колени. Дрожащими руками она вцепилась в ткань его брюк и запрокинула голову, чтоб увидеть его глаза. Давыдов протянул руку к одному из своих охранников, чтоб взять пистолет, и, не раздумывая, выстрелил девушке в грудь. Она упала на землю. Давыдов склонился над ней и что-то сказал напоследок, потом схватил её за волосы и втащил на заднеё сидение машины Тахирова, на которой она приехала. Люди Давыдова облили машину бензином. Давыдов отошёл от машины, закурил и бросил открытую зажигалку в лужу с горючим. Машина вспыхнула как факел.

Влад закричал раненым зверем и запустил телефон в стену.

***

Он добился того, чего искренне желал: она рискнула собой ради него. Ввязалась в игру с Тахировым, чтоб защитить его. Самопожертвование — наивысшее проявление любви, этого же он хотел? И все было бы по плану, если бы не одно но! Котов не думал о том, что при этом она может погибнуть. Почему-то эта, такая логичная мысль, не приходила ему в голову. И, главное, он не знал, что её смерть разделит его жизнь на до и после, точнее на жизнь и не- жизнь. При потере вещи мы расстраиваемся, но ведь не хотим умереть, правда? Было бы глупо, если бы захотелось спрыгнуть со скалы, или пустить себе пулю в лоб, если разбилась машина, пусть даже самый крутой и дорогой спорткар? Ведь это всего лишь вещь! Как же получилось, что при потере Маши, которую Котов всегда считал вещью, хоть и уникальной, ему хотелось сдохнуть? «Может это и есть любовь? Может пока я хотел заставить её полюбить себя, влюбился в неё сам? И только когда её не стало, понял это?» — размышлял Влад, сидя уже неделю в своей спальне с зашторенными окнами, при свете ночника.