землях, Маркграф, хозяйничают разбойники. Потрудитесь заняться своими непосредственными обязанностями и убрать это все с дороги. Если будут вопросы, пришлите ко мне Брендана. Я устала и иду домой. Все, — и я, развернувшись, направилась в лес.

Очень захотелось пройтись по лесу. Дорога меня сейчас не привлекала.

Позади раздавались изумленные возгласы оборотней из числа прибывших с Роландом. По всей видимости, место сражения произвело на них впечатление. Хотя чему там впечатляться? Это были люди, а против ведьмы это не та сила, что способна со мной справиться. Я бы не выстояла против, скажем, трех хорошо обученных оборотней. И Маркграф меня бы знатно потрепал и один. Но самоуверенные, нападавшие нагло и нахраписто разбойники не были достойными противниками.

Роланд остался стоять, где стоял, и за мной в лес не погнался. Умный. В лесу, так же как и на кладбище за ведьмой гоняться бессмысленно. Я шла и постепенно приходила в себя. И после драки и после первой встречи с Роландом. Первая была самая сложная, но я ее преодолела. Дальше будет легче. Я, во всяком случае, очень на это надеюсь.

Я шла и продолжала краем сознания отмечать, что грибов меньше не стало. Как так? Труп оборотня мы убрали из домика, что же лес беспокоит? И почему я это до сих пор не выяснила? Вот же. Ладно. Сейчас и в самом деле сил не было, но я это обязательно выясню. Завтра.

Я подходила к своему дому уже абсолютно спокойная и всем довольная. И на переминающегося с ноги на ногу Брендона, отреагировала с улыбкой. Я даже дружески хлопнула его по плечу.

— Напоить тебя сбором? У меня еще у меня мед есть. Будешь?

— Ты нашла в лесу колоду?

— Ага. Там было много. Им на зиму хватит. Я взяла только излишки. Так будешь?

— Нет. Лучше на зиму оставь. Зимой мед нужнее. Я спросить хотел.

Я зашла в дом, с удовлетворением оглядывая мои покупки. Они были аккуратно сложены рядом с печью и крышкой в подвал.

— Я помог разгрузиться и Луиджи уехал. Вдвоем было быстро. Так я хотел спросить, почему меня не взяла? Мы же вроде договаривались? А ты уехала с сыновьями старосты. Луиджи, кстати, молчал, пока мы разгружались и пришибленный был какой-то. Случилось что?

— Садись сбор пить. А потом поможешь мне мешки в погреб перетащить. Случилось? Да ничего не случилось. Разбойники какие-то по дороге были. Но в целом хорошо съездили.

Бредон плюхнулся на скамью и так и остался сидеть с открытым ртом.

— Что?

— Какие разбойники?

— Я не запомнила. Рваный или драный? Мужик такой большой с топором. У него носа не было. Я к ним не приглядывалась особо.

— Ты всю банду уничтожила? Одна?

— Нет. Ру помог. Я лучников не заметила, они вповалку в кустах лежали. Я думала, что это один, а они по двое там засели. Вот он их и… ну, в целом мы справились. А что?

— То есть ты съездила в город, побывала на ярмарке и на обратном пути уничтожила банду разбойников, что терроризировала земли Маркграфа уже второй год и все это без меня?

— Я еще поймала местного отравителя, чем заслужила благодарность половины города и начальника городской стражи. Но в целом да. Это все на сегодня. А что?

— Почему ты не взяла меня? Мы же друзья? А я все пропустил! — у Брендана был такой удрученный вид, что мне показалось, что он сейчас расплачется.

— Э… Понимаешь, это нужно было встречаться с Маркграфом. А мне не хотелось, — пояснила я.

— А почему? Мы с ним вдвоем с утра пришли. Думали, что ты нас ждешь. И для него и для меня было полной неожиданностью, что ты уехала. Почему?

— Брендан, я…

— Это из-за его жены? Ты как узнала о ней, так и пропала.

— Так. Хватит рассиживаться, вставай давай. И мешки с мукой нужно перетащить. Хватит тут прохлаждаться. Тебя в замке ждут.

— Подождут. Маркграф злой, как медведь, которого зимой разбудили. Он теперь опять в казарме ночует и всю ночь ругался, ходил и спать никому не давал, — и парень, взвалив на плечо мешок, потащил его в кладовку.

— В казарме? Опять? — с самым невинным видом переспросила я.

— Он как жена приезжает — в казарме спит. И злится жутко. Только вот она на два дня обычно прибывает. Аккурат, после первого снегопада, когда дорога чуть подмерзнет. И до снега уезжает. А тут почему-то сейчас приехала. Все шушукаются, понять ничего не могут. Не укрепленная крепость, а проходной двор у нас теперь.

— Тащи давай второй мешок, сплетник мелкий. А когда она уедет? — снова спросила я.

— Так вот все об этом спрашивают. Она же на два-три дня приезжает? А тут в середине осени? Почему? А ты не знаешь? — кряхтя спросил Брендан.

— А я то откуда? Я ее вообще вчера первый раз увидела и узнала о ее существовании. А они давно женаты?

— Лет десять уже.

— Десять? Это как? Ей же не больше двадцати?

— Нет. Ты чего то путаешь. Она ровесница Его милости. А ему тридцать будет этой зимой. У них договорной брак.

— Понятно. А давно они не живут вместе?

— Так они и не жили никогда. Ну, так в казарме болтают. Ой. Его сиятельство сюда идет. Мне влетит. И злой он. Он когда вот так губы сжимает, значит, бить кого-то будет. Все деревянные мечи на площадке обычно сломаны после такого настроения.

— У меня деревянных мечей нет. И ристалища тоже, — и я тоже приникла к окошку.

— Ну, значит, нас просто так прибьют. Без меча.

— Делать то что?

— А я знаю? Это ты у нас ведьма, что в одиночку порубила всю разбойничью банду Рваного. А кстати с ним самим ты что сделала?

— А я знаю? Без понятия кто там из них был этот рваный. А Маркграф часто такой злой бывает?

— Я почти десять лет живу в замке и таким злым видел его всего два раза. Умеешь же ты людей и оборотней расшевелить.

Дверь распахнулась с жутким треском. Так он мне ее сломать может. А кто потом чинить будет? И останется бедная ведьма холодная, голодная и без двери. Хм. Ну, вот точно не голодная и точно не холодная, но трагичное выражение лица это мне придать помогло. Вот только моя скорбная мордашка не произвела на разгневанного Маркграфа ни малейшего впечатления и прямо с порога он зло скомандовал.

— Брендан! В замок! Живо!

Брендан передвигался по дому исключительно боком и делая малюсенькие шажки. Это помогло.