Яся затаила дыхание, вытряхнула из стоявшего на раковине стакана зубные щетки и прижалась к нему ухом, предварительно прислонив стакан к стене.

– Мама, все уже решено, – бубнил Михаил Марленович.

– Только не говори мне, что любишь ее. А даже если и да – это все относительно. Мишенька, посмотри на нее, она же не из нашего круга. У нее на лице печать дегенератства.

Яся взглянула в зеркало и увидела лишь печать ухоженности на собственном тщательно подкрашенном лице.

– Как хочешь, но я этого не допущу. Если вы и поженитесь, то я спуска этой девочке не дам. Потому что это же безумие какое-то.

«Я им покажу, – мстительно решила Яся, – я выйду замуж за Полонского. И мы еще посмотрим, кто кого».

– А можно я буду твоей свидетельницей? – рефреном повторяла Вика через каждые пять минут.

Ярослава успела пожалеть о том, что согласилась сопроводить ее в магазин восточных интерьеров. Размеренная почти семейная жизнь заставила неряху Вику задуматься об уюте. Раньше она жила в захламленной однушке, раз в месяц удосуживалась протереть пыль и не мыла окна столько лет, что в итоге они плохо пропускали солнечный свет. А вот теперь, задрав хвост, носилась по бутику в поисках какого-то особенного столика для китайских чаепитий. Потому что такой столик желал иметь обожаемый Ренатик, и Вика во что бы то ни стало старалась ему угодить.

Через некоторое время к ним должна была присоединиться и сама «суперзвезда». Как бы там ни было, но Яся оценила этот широкий жест со стороны Виктории. Потому что обжегшись на темной истории с Аленой, та что-то не спешила представлять Великолепного Ренатика остальным подружкам.

– Сейчас свидетелей отменили, – в сотый раз устало объяснила Яся, – им нигде не надо расписываться.

– Ну и что? – не сдавалась настырная Виктория. – Все равно всегда видно, кто из подружек невесты самая главная! Я же дружу с тобой уже столько лет, неужели ты откажешь мне в такой крошечной просьбе. Вот если бы я выходила замуж…

Ярослава отчего-то была уверена, что если бы замуж выходила Вика, то «главной подружкой невесты» была бы минимум Ирина Аллегрова, а ее, Ярославу, посадили бы за самый дальний столик вместе с какой-нибудь тетей Нюрой, троюродной сестрой матери жениха. Потому что уж очень серьезно относилась ее подружка к понятию «престиж».

С другой стороны, она прекрасно понимала истинную Викину мотивацию. Дело тут было вовсе не в дружбе и ее давности, а в том, чтобы как следует уесть Алену, которая все еще считалась у Вики врагом номер один.

– Давай лучше китайский столик выбирать, – вздохнула Ярослава, – кстати, мне вот почему-то кажется, что сами китайцы пьют чай, сидя за столом, из обычных стаканов. А все эти церемониальные штучки произведены только для иностранцев.

– Да как вы можете так говорить? – ни с того ни с сего вмешалась в их приглушенный разговор продавщица, частично уловившая Ясину фразу. – Может быть, современные китайцы и пьют чай из стаканов, но все эти вещи… – она рукою обвела по кругу, приглашая их полюбоваться ассортиментом, – всё это копии настоящих произведений искусства! Если такая вещь появится в вашем доме, то все сразу поймут, что ваш культурный уровень высок!

– Оказывается, так просто прослыть интеллектуалом, – усмехнулась Ярослава, – и зачем я пять лет отпахала в университете, если можно было затариться китайскими столиками, и все сразу же поняли бы, что к чему.

Продавщица обиделась. Она была похожа на трансвестита – высокая, полная, с широкими квадратными плечами, жирно подведенными глазами и заметными, почти гусарскими усиками над верхней губой.

– Я – девушка Рената Рагимова! – почему-то сочла нужным объявить Вика. В последнее время она так кичилась звездностью своего нового сожителя, что это хвастовство даже приобрело болезненный колорит. – И столик выбираю ему в подарок. Может быть, нам положена какая-нибудь скидка?

Наверное, если Рагимов ее бросит, то Вика попадет прямиком в психиатрическую клинику.

– А это кто? – Одним только этим безобидным добродушным вопросом продавщица заслужила себе Викину ненависть.

– И вы еще рассуждаете о культурном уровне, – фыркнула Виктория. – Ренат Рагимов – это крупнейший деятель российской культуры, член союза композиторов, лидер хит-парадов Муз-ТВ и мой гражданский муж.

А Ярослава чуть не подавилась. Ай да Вика, ай да PR-гений! Вот что значит уметь грамотно преподнести – себя и мужика своего заодно!

– Я больше интересуюсь дизайном, – нашлась продавщица, – а насчет скидок, то у нас есть специальный стенд для уцененного товара.

– Нашли кому дешевку предлагать, – сквозь зубы прошипела Виктория, которая с некоторых пор кичилась новообретенным социальным положением, – я пользуюсь только элитными вещами.

– А вот я в последнее время все больше по уцененным, – неожиданно для себя самой сказала Яся.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Вика.

– Викуль, я запуталась, – Яся схватила первый попавшийся мини-коврик с арабской вязью и начала нервно крутить его в руках, – я не справляюсь с этим… Я… Наверное, мне надо с кем-нибудь поделиться.

– Постой, – перебила ее Вика, – смотри, вон там копии египетских посмертных масок, и всего сто пятьдесят долларов штука.

Яся недоверчиво на нее посмотрела: шутит, что ли? Но Вика была настроена решительно.

– А насчет этих твоих глупостей… Ты это прекрати. Ничего себе уцененный товар. Скажешь тоже. Да этот твой Полонский может скупить всю Москву. И даже не заметит этого. Он – самая что ни на есть элитная продукция. Limited edition!

– Ладно, пошли уж лучше кофе пить, – вздохнула Ярослава.

Ничего она не поймет, эта увлеченная своим поп-идолом Вика. Более того – если Яся рискнет признаться ей во всем прямо сейчас, то одной подругой у нее уж точно станет меньше. Почему-то Виктория слишком близко к сердцу принимала Ясино бракосочетание. Ярослава догадывалась, что дело тут было не в сестринской нежности, а в той злополучной песне, которую должен был исполнить Ренат.

При галерее работало вполне симпатичное кафе с восточными интерьерами и домашней пахлавой. Вика три раза от корки до корки прочитала меню прежде чем приземлиться за один из столиков.

– Ты не подумай, что я капризничаю, – с извиняющейся улыбкой объяснила она, – это все из-за Ренатика. Он очень придирчиво относится к еде.

* * *

Ярославу всегда удивлял тот факт, что большинство отечественных поп-звезд мужского пола выглядят так, словно они всю жизнь мечтали спеть дуэтом с Элтоном Джоном.

Ренат Рагимов-Мерабов не был исключением. Он красил волосы в пепельный с легким розовым оттенком цвет, носил обтягивающие бриджи душераздирающе-лимонного цвета, гордо поблескивал фальшивым бриллиантиком в носу и нарочито растягивал гласные. И лишь суетящаяся вокруг него Викуля, которую он изредка одаривал смачным снисходительным поцелуем, была единственным доказательством того, что он не имеет ничего общего с сексуальными меньшинствами.