чуть не съела маленьких лебедей, а последнее пристрастие Кендис во время беременности — оливки, смоченные в арахисовом масле, на завтрак. Рия поджала губы в милой улыбке.

— Это было богатое на события утро.

Он кивнул в знак согласия, но для Вира это прозвучало почти как обычное утро. Пока он жив, он никогда не будет принимать как должное выходки своей команды. Раньше он так злился на их поведение, но потом он провёл шесть месяцев вдали от них и чертовски скучал по этому месту.

Он толкнул дверь, и Рия встретила его в передней части грузовика. Их окружили команды. Он продолжал оглядываться на Рию, когда они обнимались. Он потерял счет тому, сколько людей прикасались к нему, но по мере того, как он передавался от человека к человеку, внутри него что-то менялось. И он начал обнимать их в ответ, сначала нерешительно, но потом становилось всё легче и легче, пока он не добрался до родителей.

Мама уже плакала. Она выглядела такой счастливой, рыжие волосы того же оттенка, что и у него, сияли на солнце, слёзы текли по ее щекам, её рука была в руке Рии. Слёзы всегда приводили его в замешательство. Мама что-то говорила его паре, и от этого слёзы текли быстрее. Чтобы попытаться понять, Вир прочесал мысли Рии.

Мама благодарила её за то, что она вернула ей сына.

Её сын? Но дракон был отдельно. Она никогда не теряла Вира, только Красного Дракона на один день.

А когда он переключился на мысли матери, то был ошеломлен. Он почувствовал её любовь к нему. И не только к человеческой половине, а всего. Она всегда верила в него и в его способность стать тем, кем он был. Он прекратил слушать её мысли, потому что его сердце чувствовало себя странно. Ему казалось, что оно стало слишком большим для его груди. Возникла тупая боль. И когда он огляделся на все команды с гор Деймона и за их пределами, он подумал, что, возможно, он не был тем изгоем, которого представлял себе.

Зачем ещё им всем приходить к нему на помощь в тюрьме? Зачем организовывать общенациональный митинг в его защиту? Почему драконы не дали ему сжечь эту землю? С чего бы им обещать уберечь его от неприятностей каждые три недели, когда он должен изменяться?

— Потому что тебя очень любят, Вир, — прошептала Рия, слова зазвенели у него в голове. Её взволнованный взгляд переместился на что-то позади него, и когда Вир обернулся, его отец стоял там, как всегда стойкий, его темные волосы стали серебристыми на висках, в белой оксфордской рубашке и серых костюмных брюках, идеально начищенных до блеска. Однако его глаза… они были серебристыми, и его кадык шевельнулся, когда он тяжело сглотнул.

— Я не всегда принимаю правильные решения.

— Тебе не нужно объяснять…

— Я должен. Желая, чтобы ты отбыл этот срок… я никогда не превозносил выше тебя, Вир. Не людей, не оборотней. Ты мой мальчик. Моя гордость и радость. С того момента, как я взял тебя на руки, я был чертовски горд тем, что ты мой сын, и я поклялся, что буду для тебя хорошим отцом. Если бы они убили дракона… — его голос стих, и он рванулся к Виру, крепко обнял его, сжимая в кулаках рубашку. — Если бы им это удалось, я бы никогда себе не простил. Твой дракон не чудовище. Надеюсь, ты это знаешь. Он так сильно напоминает мне моего собственного дракона, когда я был молод, у нас шли войны, которые утоляли эту жажду сжечь всё. Мне было трудно с тобой управлять Красным Драконом, но я иногда забываю, каково это для тебя, иметь так много глаз сфокусированных на тебе и всё время испытывать давление, чтобы быть для всех совершенным. Я не хочу, чтобы ты был идеальным. Я хочу, чтобы ты был счастлив. — Деймон снял рубашку, грубо хлопнул его по спине, а затем отступил на шаг, обнял свою пару, которая с самой умилённой улыбкой переводила взгляд с Вира на Деймона и обратно.

Глупые глаза Вира протекли, и ему нужно было выбираться отсюда.

— Мне нужна моя пара, на минутку. — Он повернулся, чтобы уйти, но передумал и произнес слова, которые почувствовал, что должен сказать, прежде чем струсить. — Я люблю тебя, пап.

— Я тоже люблю тебя, сын, — пробормотал Деймон сквозь медленно растущую улыбку.

Теперь мама заплакала, так что Вир выдохнул и кивнул Торрену, проходя мимо. Его лучший друг кинул на него взгляд «с-тобой-все-в-порядке? — кого-мне-нужно-уложить?», но Вир слегка покачал головой. Он расскажет ему всё о том маленьком моменте, после того, когда он сможет посидеть на крыше особняка и всё обдумать.

Он схватил Рию за руку и потащил к краю старой лесопилки. А когда они завернули за угол, он обнял её и поцеловал, просто чтобы снова почувствовать себя уверенно. Он так и шёл с ней, обнимая её, слушая её счастливые мысли, впитывая её преданность и любовь, пока в нём не осталось тьмы. Эх, она вернётся. Тьма всегда возвращалась, но Рия была светом и никогда не тускнела. Она давала и давала, бескорыстно и не осознавала этого. Даже высший хищник внутри неё не ослабил её заботливую натуру.

Она так крепко обнимала его шею, обхватив ногами его талию, полностью сосредоточившись на нём, на то и был расчет. Отвлечение. Потому что у него действительно был для неё сюрприз.

Медленно Вир опустил её на землю и покрывал её легкими поцелуями, раз, два, три, четыре.

— Помнишь, когда ты подарила мне небо? — спросил он её низким голосом, плавая в её красивых голубых глазах.

— Да, — прошептала она.

Вир мягко схватил её за плечи и повернул к персиковому саду, который он посадил за последние три дня.

— О боже, — прошептала она, поднося руки к лицу и осматривая ряды фруктовых деревьев. — Ты посадил это для меня? — её голос дрожал.

— Это меньшее, что я мог сделать, — сказал он, обвивая руками её грудь и кладя подбородок ей на волосы. — Спасибо, что увидела во мне то, на что никто не тратил время. Ты заставила меня сражаться в той тюрьме. И тогда ты спасла меня. Ты не просто подарила мне небо, Рия. — Он поцеловал её в макушку и представил, как их будущее тянется всё дальше и дальше. — Ты подарила мне всё.

Не горы были сокровищем Вира. И не свобода. Эта даже не его команда.

Это — Рия, дарующая свет и изгоняющая тени души.

Ведьма Рия.

Рия,