из-за этого Лорд и приковал себя к побережью. Далеко отсюда не сдвинешься, пока не наладится вопрос с мобильностью. Транспорта везде полно, но почти весь не на ходу, а ребят, умеющих поставить его на колёса, раз-два – и обчёлся.

Вот и приходится сидеть на одном месте, охраняя сокровище. Всего-то вторые сутки со старта миновали. Куда ни глянь, повсюду царит период дикости, полнейшего беззакония и тотального неуважения, когда авторитет будущей элиты общества только-только начал нарабатываться. Потому почти любая шайка, узнав о загоне, тут же пожелает в него наведаться, нисколечко не считаясь с мнением хозяев.

Надо набирать силу. Серьёзную силу. И делать это придётся быстро, потому что те, кто всё это придумали, на первый этап выделили всего-то пятнадцать дней.

Мало. Слишком мало, чтобы успеть наладить с нуля серьёзное дело. Но если постараться, если рваться к цели, ничем не брезгуя, есть шанс, что именно здесь Лорд заложит основы своего будущего благосостояния.

И он старается.

Обернувшись на шум на лестнице, увидел Бэргэна. Коренастый чуть полноватый азиат на коротких ножках с неизменно отрешённым лицом. Радуется он, злорадствует или печалится – не понять. Выражение никогда не меняется. Если не приглядываться, вечно выглядит сонным.

Но его выдают глаза.

Слишком внимательные, цепкие, ничего не упускающие. Нехороший взгляд. Обладателей такого взгляда полагается делать верными союзниками или сразу убивать. В самостоятельном плаванье такие люди представляют угрозу.

Приблизившись к столу, Бэргэн остановился и без эмоций проговорил:

– Сказали, вы меня звали.

Лорд, посверлив его взглядом несколько секунд, сказал:

– Дай мне свою винтовку.

Азиат неторопливо скинул мелкашку с плеча, положил на стол перед лидером, отступил на шаг, вновь замер, сложив руки за спиной.

Лорд провёл ладонью по цевью:

– Зачем такие, как ты, делаете зарубки на винтовках?

– Каждая зарубка, это один труп, – так же без эмоций ответил стрелок.

– Да я знаю эту математику. Я спрашиваю, зачем.

Бэргэн помедлил:

– Я слышал разное. На войне так делают не только снайперы. Победы рисуют лётчики, рисуют танкисты. Но снайпер, это другое, это особое. Люди не любят снайперов. Им не нравится думать о том, что для кого-то они дичь. Что кто-то охотится на них точно так же, как на уток и оленей. Поэтому снайперу нельзя попадать в плен. Если он попал с оружием, на котором есть зарубки, это хуже всего. Ему придётся умирать страшно. Каждый снайпер это знает. И если он всё равно делает зарубки, это показывает, что снайпер презирает смерть. Я Бэргэн, и я делаю зарубки на своей винтовке.

Лорд одобрительно кивнул:

– С пафосом у тебя перебор, но в целом сильно сказано. Я вижу шесть зарубок. Утром их было четыре. Откуда новые взялись?

– На карте появилось одновременно два телефона. Группа мяса пряталась в недостроенном отеле. Их было пятеро. Это на востоке, километра четыре от города. Мы их там зажали, но нам пытались помешать.

– Кто? – коротко спросил Лорд.

Бэргэн пожал плечами:

– Я не знаю. Какие-то непонятные ребята. Просто мимо шли, тоже добычу взять захотели. Таких везде много. Мы им сказали уходить, а они не поняли. Я убил двоих и забрал у них патроны. А потом зарезал пленного. Я убил его не из винтовки, поэтому зарубку за него не поставил.

– И что говорил тот пленный? Было интересное?

– Да босс, было. Он рассказал, что вчера их было семеро. Но утром оказалось, что одного убили. Сделали с ним то же самое, что и с Приветом.

– Задушили? – риторически уточнил Лорд.

– Да, душители достали. Потом оставшиеся соединились с ещё одной группой, их стало десять. Ходили по берегу, искали мясо. Нашли нас.

– Понятно, – Лорд указал на стул. – Присядь Бэргэн. Хочешь рома? Наливай.

Тот покачал головой:

– Босс, я не пью. Можно мне забрать свою винтовку?

Лорд ещё раз провел ладонью по цевью:

– Как произносить твоё прозвище? На какой слог ударение?

– На второй, босс.

– Вижу, тебе нравится стрелять. Слышал, что твоё прозвище означает «меткий». Это правда?

– Да босс. Мой отец охотник. Мой дед охотник. Мой прадед тоже был охотником. У нас такая семья. Я начал стрелять раньше, чем научился говорить. В нашей семье так принято.

Лорд, неспешно отхлебнув из стакана, крикнул, не оборачиваясь:

– Жан, принеси её.

Подручный понятливый, вмиг взлетел по лестнице и, положив на стол то, что от него потребовали, отступил на пару шагов, замер безмолвно.

Лорд отмахнулся:

– Не маячь над душой, иди вниз. И это… сколько к ней патронов?

– Вместе с ней нашли четыре, – ответил Жан. – Но мы узнавали, в посёлке на западе есть группа, у них ещё несколько есть. Драко поговорил с ними, сказал, что они к ней подойдут. Семь штук таких же. У них нет оружия под них, они согласны отменять на патроны для мелкашки. Ещё могут взять ремонтные марки и детоксикаторы. Свои в браслетах у некоторых разряжены, их змеи покусали, когда они ночью полезли на плантацию.

– Я тебя понял. Иди.

Лорд подвинул винтовку Бэргэну:

– Слышал про гнездо крутого душителя с дрессированными гаками на цепях? Тот, который в подвале полиции устроился?

– Тот, который разорвал рот Марселю? Да босс, слышал.

– Вот там её и нашли. Что скажешь?

Бэргэн взял винтовку так, как любящая мать берёт на руки младенца. Проверил магазин, щелкнул вхолостую, заглянул в ствол.

Кивнул:

– Это хорошая винтовка.

Лорд, ничуть не удивившись лаконичности ответа, задал следующий вопрос:

– За сколько метров ты сможешь из неё попасть человеку в голову?

Азиат вскинул оружие, посмотрел в оптический прицел и ответил с ноткой неуверенности:

– Она не пристреляна. И это плохой прицел. Лучше его снять и стрелять через простой. Тогда за сто попаду. За двести могу попасть. За триста уже тяжело очень. Мушка толстая, она будет фигуру закрывать. И всё равно надо пристрелять. Так надёжно будет. Но патроны придётся потратить на пристрелку.

– Она твоя. Но ты слышал патронов мало, пристреляешь на людях, когда понадобится, – заявил Лорд.

Бэргэн прижал винтовку к груди:

– Спасибо, босс.

– Своё спасибо прибереги для кого-нибудь другого. Мне не спасибо надо, мне надо, что бы ты делом занимался.

– Каким делом, босс?

– Таким, каким я скажу. И только я. С этой минуты ты никого другого не слушаешь. Если тебе что-то прикажет Сыч, ты сожмёшь руку в кулак, а потом выпрямишь средний палец. Теперь ты не в группе, теперь ты всё время при мне. Ты даже не правая рука, ты моё оружие. А моё оружие всегда со мной. Ты понял?

– Да босс, понял. А можно я старую винтовку себе