Выслушивать такое я не собиралась. Тут речь о жизни и смерти человека идет. О реальной, между прочим, смерти. А он панихиду развел, да еще и меня в ней участвовать заставляет! Сердито зыркнув на Нестерова, я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к выходу.

– Тань, ты куда? – заволновался Валерка. – Не побыла ни минутки. И новости не рассказала. Как там дело Дрона?

– Вспомнил-таки, – останавливаясь на полпути, процедила я сквозь зубы. – А я уж решила, что, кроме своей дражайшей персоны, тебя ничто не беспокоит.

– Да ты чего, обиделась, что ли? – торопливо спросил Нестеров. – Из-за ворчания моего? Брось. Не бери в голову. Подумаешь, пожаловался чуток. Тут от одиночества не только жалеть себя, выть начнешь! Хоть бы в палату общую перевели. Там все ж народ.

– Будет тебе общая палата, – пообещала я. – Так как, ныть прекращаешь или я пошла?

– Да я уж не ною давно. И голова почти не болит. Видишь, как ты на меня благотворно влияешь, – подольстился Валерка.

– Ладно, побуду еще минут десять. Дольше не могу, правда. Дел много, – сменив гнев на милость, сказала я. – Тебе есть все можно?

– Жирное нельзя и мучное. А остальное в малых количествах не возбраняется, – ответил Валерка.

– Тогда гостинцы в самый раз будут. Я там с запасом принесла. Мне придется уехать. Когда в город вернусь, неизвестно. Так что навещать тебя некому будет. Хотя, если ты не против, попрошу Наталью за тобой присмотреть. Ей сейчас несладко приходится. А с тобой, глядишь, развеется, – предложила я.

– Как она? – посерьезнев, спросил Валерка.

– Если честно, то плохо. Пришло сообщение с телефона отца. Приславший его заявил, что Дрон похищен и вернут его только в том случае, если Наталья найдет некий пакет и отдаст его похитителям. Вот так-то!

– Так чего же ты сидишь? Надо помочь ей найти этот злополучный пакет. – Нестеров аж подскочил на кровати.

– Лежи, калека, нечего тут скакать. Искали мы. И в квартире Дрона, и в рыбацком домике. Все перерыли, ничего не нашли, – охладила я его пыл.

– И что теперь делать? – спросил Нестеров.

– Есть у меня задумка одна, но пока ничего рассказать не могу. А вот ты Наталье реально помочь можешь, – заявила я.

– Лежа в больничке? Интересно, как? Комментарии по телефону давать? Левее Наталья, правее. Копни глубже, одеяло подними, да? – ерничал Нестеров.

Я дала ему возможность перебеситься, потом сказала:

– Сегодня Наталья опять в рыбацкий домик поедет. Будет там по новой все перерывать. Сдается мне, без посторонней помощи остановиться она не сможет. Вот в этом ты ей и поможешь. Часам к пяти позвонишь ей и скажешь, чтобы она срочно в больницу ехала. Повод придумаешь. Наверняка оставить твою просьбу без внимания она не сможет. Все-таки ты из-за ее дела пострадал. На этом и сыграем.

– Нехорошо как-то. Получается, я ее обманывать буду, – неуверенно произнес Нестеров.

– Считаешь, получится честнее, если она двое суток, отведенных на поиски пакета, с ума в одиночестве сходить будет? – жестко произнесла я. – Давай, Нестеров, вноси свой вклад в общее дело. Мне Наталья в добром рассудке нужна, потому что я собираюсь вернуть ей отца!

После этого я оставила Нестерова в раздумье, а сама направилась разыскивать Игошина. К моей несказанной радости, он нашелся быстро. Про состояние Нестерова повторил то же, что и самому больному. Идет на поправку, жить будет. Услышав про перевод в общую палату, хмыкнул и согласился. Не без комментариев, конечно. Еще бы! Иные пациенты скандалы устраивают, деньги немалые платят, лишь бы их в отдельную палату перевели, а этот, наоборот, в массы рвется! Заверил, что сиделка за Нестеровым ухаживает, как за родным сыном, при этом потребовал продолжить финансирование. Я вынула несколько купюр из кошелька и, прежде чем отдать их Игошину, сообщила, что к больному станет ходить родственница. Помогать сиделке ухаживать за Нестеровым. Возможно, будет оставаться на ночь. Игошин не возражал. Надо так надо. Ему, мол, не жалко. Посчитав, что здесь моя миссия закончена, я попрощалась с Игошиным.

Пока шла к машине, успела позвонить Наталье. Убедившись, что с ней все в порядке, я со спокойной душой отправилась на поиски Дрона. По дороге заехала на автозаправку, залила полный бак и двадцатилитровую канистру. Лишним не будет, решила я.

До Большаковского добралась без приключений, даже плутать не пришлось. Дорога шла ровная, все время по прямой. Завидев указатель с названием поселка, я сбавила скорость, свернула на проселочную дорогу, и через десять минут моя машина стояла на центральной площади. Разведку я решила начать с местного почтового отделения. Если кто и знает всю подноготную населенного пункта, так это почтальоны. Работа обязывает.

На почте я подошла к окошку, попросила бланк для отправки телеграммы, несколько опасаясь того, что выгляжу старомодной. Однако волновалась я напрасно. Оказывается, в поселке все еще пользуются таким видом связи, и довольно часто.

– Вам для суда телеграмма? – полюбопытствовала работница почты, пожилая женщина домашнего вида.

– Для какого суда? – глупо переспросила я.

– Известно для какого. Для областного иль городского, неважно. Теперь ведь заказные телеграммы только для предъявления в суде используют. На работу выехать не успели или наоборот, чтоб командировочные у начальства отбить, – пояснила словоохотливая женщина. – Текст сами писать будете?

– Не знаю, – задумалась я. – Может, вы мне поможете? Я журналист. Собираю материал для статьи о вашем поселке. И, как вы верно заметили, надо отчитаться перед начальством, что на место прибыла. А то не поверят. Скажут, в Интернете старые статьи почитала, а командировочные требуешь.

Я была рада, что женщина подсказала мне такой удобный способ объяснения того, почему я пользуюсь телеграфом, вместо того чтобы просто позвонить.

– Значит, я не ошиблась, – довольная своей проницательностью, женщина заулыбалась. – Тогда текст набираем такой: «До места добралась. Ищу жилье. Через час интервью с главой поселка». Ну как, пойдет?

Она смотрела на меня с явным превосходством. Я же искренне восхищалась той легкостью, с какой она избавила меня от необходимости сочинять что-то самой. Поняв по моему взгляду, что я не возражаю против предложенного текста, она быстро произвела все необходимые процедуры и спросила:

– Куда отправлять?

– В Москву, – сказала я первое, что пришло в голову.

– Ого, далеко же вас за сенсацией занесло. – Взгляд женщины стал более уважительный. – Кому ж в столице интересно будет про нашу глухомань читать?

– Это частный заказ, – поспешила я развеять подозрение, промелькнувшее в глазах женщины. – Существует такой вид журналистской работы. Конкретный человек хочет, чтобы про его жизнь написали в газете. Он платит газете деньги, а она отряжает журналиста для сбора материалов о заказчике. Это как раз такой случай.