человека, и снизойдя, Он принимает чужой образ, то есть становится человеком, по природе подверженным страданиям – то Его истощание и снисхождение созерцается как [деяние] благое и человеколюбивое: первое показывает, что Он стал поистине человеком, а второе – поистине человеком, подверженным страстям» (PG 91, 1041C-D). Похоже, что в этом случае «истощание» прп. Максим связывает с самим фактом восприятия Сыном Божиим человеческой природы (ср. Флп. 2:7), а «снисхождение» – с тем, что Логос Воплощенный стал по этой природе как мы «поистине человеком, подверженным страданиям». В любом случае различие между снисхождением и истощанием призвано различить то, что свойственно нам по природе, и то, что стало свойственно нам в результате грехопадения. Христос принял и то, и другое, но последствия грехопадения были приняты им без греха; объяснению этого и служит различение γένησις – γέννησις. Констас (Constas 2014, v. II, p. 362, n. 5) отмечает, что различие между γένησις и γέννησις встречается уже у Оригена (Orig., schol. in Matt. 1: PG 17:289AC).

2757

Рим. 7:14.

2758

Флп. 2:7.

2759

Ср. Евр. 2:14.

2760

Евр. 4:15.

2761

Ср. 1 Кор. 15:45.

2762

Рождение Христа было «страстным» не в том смысле, что ему предшествовала «страсть», сопровождающая семенное зачатие, а в смысле безгрешного претерпевания ношения во чреве и рождения.

2763

Рождение «второстепенно», поскольку оно не входит в логос человеческой природы как таковой; в amb. 41 прп. Максим говорил, что такого способа размножения могло и не быть, оно привнесено исключительно вследствие грехопадения.

2764

Или: «составляющим».

2765

Намек на то, что человек, созданный Богом, был нетленен по причине безгрешности. Именно так это место понимает Тунберг (см. Thunberg 1965, p. 153). В самом деле, Бог, сотворив человека, смерти (и тления) не сотворил – они есть результат грехопадения. Тем не менее Адам мог сделаться тленным, т. е. нетление не было ему присуще с необходимостью. Именно поэтому прихождение в бытие (возникновение), принятое Воплотившимся Логосом, не исключало безгрешного тления, которое Он сделал для Себя возможным, приняв нашу плоть в рождении. С другой стороны, рождение, которое сделалось способом умножения человеческого рода после грехопадения, было у Христа бессеменным и девственным. То, что у рождаемых страстно людей накладывает печать на все их существование, ввергая в круговорот наслаждения – страдания и делая удобопреклонными ко греху, у Христа не имело места; девственное рождение, восприятие в ипостась Логоса, не допустило греха или даже возможности греха. Прп. Максим подчеркивает, что исцеления требовало как возникновение, так и рождение. Возникновение у Адама привело из-за греха к тлению, а рождение стало наказанием за грех и, в свою очередь, стало само поводом ко греху; Христос же бессеменным и девственным рождением исключил всякую возможность греха; таким образом исцелив рождение и вместе с тем исключив грех, Он исключил в конечном счете (т. е. по Воскресении) и тление, которое было наказанием за грех. Потому и возникновение, которое у Адама могло повлечь за собой тление (и действительно его повлекло из-за греха), у Нового Адама – Христа – из-за безгрешности и по причине ипостасного единства с Божественной природой позволило утвердиться человеческой природе в обожении и нетлении.

2766

Иначе: «тропосу».

2767

Прп. Максим объясняет, зачем свт. Григорий упомянул о дуновении помимо того, что сказал в первой фразе о «рождении от тела». Именно дуновение, посредством которого возник Адам, согласно Быт. 1:26-27, указывает на возникновение (γένησις) в его отличии от рождения (γέννησις), поскольку Адам не был рожден, но был сотворен через дуновение. Логос принял и то, и другое – возникновение и рождение; при этом рождение Христа подразумевает возникновение через дуновение, а не только рождение по плоти, хотя отличить одно от другого можно только мысленно (μόνῃ ἐπινοίᾳ, букв.: только по примышлению); ниже прп. Максим объяснит, что дуновение относится к душе Христа, которая в составе человеческой природы у Христа «возникла» через дуновение, в то время как начаток Его тела был взят от Матери; но ни душа, ни тело не были прежде друг друга и прежде самого Воплощения, и именно из-за этого отличить возникновение от рождения можно только мысленно – а значит, сказав: «рождение от тела», свт. Григорий тем самым подразумевал и возникновение от дуновения. Возникновение лишь мыслится «прежде» рождения, по причине его тождественности с первым дуновением при сотворении Адама, но это «прежде» не означает применительно ко Христу первенства во времени «дуновения» по сравнению с восприятием плоти от Девы Марии.

2768

Иначе: «предводительствующий».

2769

Прп. Максим разбирает тот же вопрос, пользуясь своей терминологией, различающей логос и тропос; кроме этого, он объясняет ниже посредством той же терминологии, что «нового» произошло с нашей природой во Христе.

2770

Здесь, как не раз замечали исследователи (см., например, Петров 2007, с. 29; 147, прим. 77), прп. Максим различает «возобновление» как возвращение и восстановление человеческой природы в ее изначальное состояние и «новоустроение» («обновление») как «введение новизны». Применительно к человеческой природе эта новизна относится к ее непреложному обожению, что есть еще более высокое состояние, чем восстановление первоначальной красоты нашей природы, бывшей у Адама. Восстановление (возобновление) относится у прп. Максима, судя по всему, к тому, что подчиняется логосу природы; например, в Воскресении Христос явил подлинный логос нашей природы в непреложном единстве души и тела (ср. в amb. 42: PG 91, 1341D: «Логос человеческой природы есть то, что природа есть душа и тело и [состоит] из разумной души и тела»). Это восстановление распространяется на весь человеческий род, так как все, согласно прп. Максиму, воскреснут, т. е. произойдет соединение их душ и тел, все перестанут быть тленными и у всех восстановятся природные силы, имевшие место у Адама, см. qu. dub. 19 (Declerck): «Необходимо, чтобы как вся природа в воскресении плоти получила бессмертие в чаемое время, так и извращенные силы души по прошествии веков отложили бы память о пороке, внедренном в них, и, проходя все века и не находя, где бы остановиться, пришли бы