— Молчишь, дружок? — голос Ворона вновь изменился. Теперь он просто источал угрозу. — Ты же отлично понимаешь, что мы запросто тебя разговорим. А может, просто выбросить тебя за борт? Ночь, до берега три километра. Никто не увидит, никто ничего не узнает. И даже труп твой никто никогда не найдет… Родные есть?

— Нет, — выдавил Иван.

— Это мы легко проверим… Ну, будешь отвечать?

— Я вам все сказал.

Не вставая с места, Ворон выбросил вперед ногу, ударил Ивана в живот. Ни закрыться, ни увернуться Иван не мог. Он скорчился от боли. Ворон распахнул дверцу и позвал:

— Саша.

В каюту заглянул молодой.

— Молчит, — сказал Ворон. — Не хочу я с ним возиться, время тратить… Давай-ка зафиксируй штурвал и помоги мне. Выбросим его за борт.

Братишка все понял. Он оскалился, произнес:

— От це дило!

Иван уже плохо соображал, понимал только, что его спасители обернулись врагами и сейчас его выбросят за борт. Он зарычал, бросился вперед, целя головой в живот Ворону. Ворон выставил колено. Иван налетел на колено, как на бревно. Толчком ладони Ворон отправил его назад. Братишка покачал головой, произнес: вот чума! — и пролез внутрь. Он протянул руку, чтобы схватить Ивана за плечо — Иван впился в руку зубами. Братишка вскрикнул, матерно выругался и ударил Ивана под ребра… С другой стороны добавил Ворон.

Подхватив под мышки, матерясь, Братишка вытащил Ивана в кокпит. Следом из каюты выбрался Ворон. Было темно, над водой стелился туман, катер заметно покачивался с борта на борт.

— Руку мне прокусил! — громко пожаловался Братишка.

— Ничего, до свадьбы заживет, — ответил Ворон.

Вдвоем Братишка и Ворон подняли слабо сопротивляющегося Ивана на ноги, подтащили к борту. Положили животом на планшир, схватили за связанные руки, за ноги, приподняли и перекинули через борт. Прямо перед глазами Ивана оказалась черная вода. Она быстро бежала вдоль борта, пенилась.

— Даю, сука, последний шанс! — прокричал Ворон над головой. — Колись, тварь: кто послал? Кто дал задание? Какое? Ну!

Иван молчал. Его окунули в воду. Непроизвольно он закричал. Рот мгновенно наполнился водой, а душа — ужасом.

Через три секунды его выдернули из-под воды. Братишка закричал прямо в ухо:

— Сука! Тварь! Быстро колись: какое задание тебе дали?

— Ни… ка… кого, — с трудом выдавил Иван. — Я из города сбежа… Его снова окунули в воду. На этот раз держали дольше… а может быть, ему так показалось. Его вынимали из воды, выкрикивали в ухо вопросы и снова окунали. Он почти потерял сознание, когда Ворон сказал:

— Ну, ладно, хватит. Придем на базу, будем решать, что с ним делать. — После паузы добавил: — С характером мужик-то.

Братишка отозвался:

— Он мне руку чуть не отгрыз, падла!

— Возьми в каюте аптечку.

Ивана вновь поместили в каюту и даже помогли закутаться в одеяло. Ворон собственноручно напоил его чаем. Руки, однако, не освободил.

Голый, избитый и обессилевший, Иван сидел на полу в углу крошечной каюты и плыл в неизвестность.

* * *

Спустя час катер подошел к острову. Обогнул его против часовой стрелки и встал напротив входа в бухту. Ворон посигналил фонариком. Из глубины бухты посигналили в ответ. В полной темноте, «на ощупь», катер осторожно вошел в бухту. Она имела форму подковы. Поросшие лесом концы подковы были высокими, скалистыми, а середина — низкой, галечной. К деревянному причалу, стоявшему на мощных бревнах, приткнулся гидроцикл. Наверху светилось окно.

Как только катер пришвартовался, мужской голос с берега окликнул:

— Кого черт принес?

Братишка ответил:

— Последний романтик Братишка и сопровождающие его лица… Принес не черт, а как раз наоборот — ангел трепетный.

Из темноты появился человек. Он был одет в камуфляж, под рукой стволом вниз нес короткий автомат с диском.

Братишка выпрыгнул на доски причала, закрепил на столбе носовой конец, потом кормовой. Тем временем из катера выбрался Ворон. Он подхватил рюкзак и связанную в узел одежду Ивана. Бросил Братишке: присмотри тут, — поскрипывая досками, пошел на берег, а Братишка остался. К нему подошел человек с автоматом — это был ППШ с обрезанным прикладом, присел на борт и спросил сигарету. Закурили.

— Не встретили?

— Нет, — скупо ответил Братишка.

— Понятно. А с рукой чего?

Вспыхивали огоньки сигарет, дым растворялся в воздухе бестелесными фантомами. Братишка отбросил щелчком сигарету. Он упала в воду и погасла. Братишка покосился на свою перевязанную руку и повернул голову к собеседнику:

— Ты, Плохиш, не много ли вопросов задаешь?

— Да я…

— А мне кажется — много… Был у нас тут один такой любознательный. Тоже все вопросы задавал. Ему раз объяснили, другой, а он не унимается. А потом знаешь, что с ним случилось?

— Ну?

— Хомут гну… Старшой приказал поставить его на якорь.

— На якорь? А это как?

— А это просто. К ноге привязали железяку и столкнули со скалы… Таков обычай нашего племени.

Плохиш выплюнул сигарету под ноги, поднялся и растер ее подошвой.

— Да ладно, — сказал он. — Я же просто спросил.

— Все, что тебе нужно знать, тебе скажут… Понял?

— Понял, — буркнул Плохиш и пошел к берегу. Братишка проводил его взглядом. Потом перевел глаза на строения на берегу, на освещенное окно.

Полковник и Седой сидели за столом, разглядывали документы Ивана и слушали Ворона:

— В общем, в точку встречи Сайгон и Носик не пришли. Это не есть здорово, но еще не караул. Крайний срок для них — завтра, шесть ноль-ноль… Настораживает вот что: этого деятеля, — Ворон кивнул на документы, — мы нашли на островке в двухстах метрах от точки рандеву. Он был голый. Одежда — мокрая. Переправлялся, похоже, вплавь. Врет, что рыбак, что приплыл на лодке. А лодку, дескать, унесло ветром.

— А могло унести? — спросил Полковник.

— Маловероятно, — сказал Ворон. — Весь день дул юго-восточный ветер… Мы наблюдали за ним почти час. Он нас не видел. Одновременно мы контролировали берег, но никого не засекли. Мы подошли, сняли его. Он был нетрезв и возбужден. К этому антуражу следует добавить рюкзачок, стрелой пробитый. Как говорится, картина маслом… Сначала просил доставить его на берег, потом попросил отвезти в Сортавалу.

Предлагал деньги… Я принял решение провести экспресс-допрос.

— И? — спросил Седой.

— Результат не получен.

— Как он держался? — спросил Седой.

— Хорошо держался… Братишке руку прокусил едва не до кости.

— Он понял, к кому попал? — спросил Полковник.

— Похоже, нет, — ответил Ворон. — У меня сложилось впечатление, что нет.

Полковник задумчиво повертел в руках стрелу, извлеченную из рюкзака.

— А по поводу вот этой штуки что говорит?

— Не спрашивали, — сказал Ворон. — Но можно предположить, что в