И к тому же этот люк, свинья вредная, открылся как раз тогда, когда тётка с дядей уже легли спать, снова вернувшись домой необычно рано. Возможно, в надежде увидеть очаровательную сценку, когда меня будут заковывать в кандалы. Хотя, минутку, если бы он открылся до их возвращения, возможно, оказалось бы, что я покушаюсь на жизнь бабки?.. Нет, глупости, люк находился над комнатой Томека, то есть над комнатой тёти Изы и дяди Филиппа, о бабушке не могло быть и речи, я же должна была бы ориентироваться, где в моем доме имеются западни?..

Несусветный грохот потряс весь дом в двадцать три часа тридцать минут, подняв всех на ноги. Я помчалась наверх, полная самых страшных предчувствий.

Свалилось все это, слава богу, им на ноги, головы остались целы. Велосипедное колесо, старые роликовые коньки, вагончики от испорченного электрического поезда, множество кед и адидасовских кроссовок, необязательно парами, модели танков, книги, витрина для бабочек, в которой не было ни одной бабочки, куски промасленной фольги, огромное количество самых разных инструментов, альбомы с гербариями — готова поклясться, что Касины, металлические коробочки с крючками и блеснами для рыбной ловли, большой ящик с не драгоценными и совсем не декоративными камнями, фарфоровые обломки неизвестно от чего… Я даже ощутила гордость за богатую палитру интересов моих детей.

Гордость за палитру оказалась моей единственной радостью. Никто больше моих детей почему-то не оценил, что, по принципу действия и противодействия, слегка уменьшило моё желание врезать за это детям по полной программе. И что ни в малейшей мере не способствовало приведению лежбища тётки и дяди в состояние пригодности для дальнейшего использования.

В четверть первого, убрав все, куда только можно, я вспомнила, что у меня было назначено свидание с майором и уже минут пятнадцать назад я должна была появиться перед домом, в районе гаража.

Я ещё успела подумать, что все, больше не могу, завтра же привлеку на помощь Рысека, а если майор потеряет терпение и придёт сюда, то пусть сам мне помогает, как заверещал проклятый мобильник.

— Сейчас, — сказала я, возможно, слегка измученным голосом. — Я совершила покушение на жизнь одной из тёток, так что дайте мне возможность как-то с этим справиться. Ещё минут пятнадцать. Честное слово, я спущусь. Даже с большим удовольствием!

Комментарии семейства разразились, по всей видимости, сразу же, как только я исчезла из виду.

Достаточно мне было обменяться с майором всего несколькими фразами по телефону, как они успели высказать друг другу гораздо больше. Вся эта дискуссия прямо-таки свалилась на меня сквозь осторожно приоткрытую дверь, а дверь я осторожно приоткрыла, так как у меня мелькнула мысль немедленно и незаметно сбежать.

—..а откуда же она могла знать, что для тебя это так важно? — ехидно и сердито говорила тётка Ольга. — Кто ей сказал? Да ты и сама от всего отпираешься!..

— Я прошу прекратить подобного рода инсинуации! — с достоинством требовал дядя Филипп.

— Одна жертва или две — разница небольшая, — довольно истерично говорила тётка Иза.

—..необходимо все тщательно проверить, — рассуждала бабушка. — Подобных склонностей в семье никогда не было, хотя все возможно. Тут явно существуют сильные подозрения…

— Есть же какие-то семейные обязанности, — в лёгком отчаянии настаивал дядя Игнатий. — Мы обязаны… Это наша обязанность… Даже если бы…

— Даже если бы наша племянница оказалась преступницей, мы должны её защищать? — прошипела тётка Иза.

— Местные преступления тут не при чем… Может быть, это было в порядке самообороны…

— Ни в чем нельзя быть уверенным, ни в чем, — бормотал дядя Филипп, все ещё полон достоинства.

— Решение буду принимать я! — с нажимом констатировала бабушка. — Многое свидетельствует…

Я лично это выясню и прошу всех успокоиться!

Я не сбежала незаметно, поскольку этот разговор меня страшно заинтересовал. Он вполне соответствовал неясным высказываниям дяди Игнатия, какие-то тайны семейство от меня явно скрывало, а у тётки Изы несомненно были ко мне какие-то претензии. Ясно было, что наследство зависело не только от демонстрируемого мною благоразумия в жизни, но и от моей морали, которая как раз оказалась под вопросом. Кто-то где-то, в каком-то завещании поместил примечание, что я могу наследовать только при условии, что не совершу преступлений, или что?..

Откуда, ко всем чертям, здесь появилось преступление? И откуда берётся это ожесточение тётки Изы?..

Они заметили меня в приоткрытых дверях, так что я не могла больше делать вид, что не слышала ни одного слова.

— Завтра весь этот мусор я уберу в гараж, — пообещала я. — Или в подвал. Я не могу все это выбросить на помойку, так как это сокровища моих детей, а я все же в некотором роде мать. Голову им намылю, я имею в виду детей, по крайней мере устрою им скандал. Что касается преступлений, то я до сих пор ни одного не совершила, так что прошу на это не рассчитывать. Я не могла готовить покушения на тётю и дядю, так как не знала, кто где будет спать, а что касается всего остального, то пусть бабушка сделает так, как захочет.

— Спасибо тебе большое за разрешение, девочка, — сказала бабушка тоном, от которого можно было одеревенеть, и жестом показала, что желает вернуться в постель. В связи с чем тётку Ольгу и дядю Игнатия буквально вынесло вниз.

Мне удалось покинуть дом спустя десять минут, поскольку никто не проявлял ни малейших намерений со мной беседовать.

Майор с поручиком, инспекторство и комиссарство которых я успешно выбросила из памяти, ждали меня в машине неподалёку от моего гаража. Я села в машину не то что без сопротивления, а прямо-таки с огромным облегчением.

— Возможно, господин майор, кое-кто не любит полицию и относится к вам недоброжелательно, — с ходу заявила я, не в силах удержаться. — Но только не я. Для меня вы представляете собой отдых и вдохновение, по сравнению с моей роднёй вы просто существо с крылышками, нечто вроде ангела. Не знаю, возможно, я даже предпочла бы, чтобы вы меня посадили…

— Некуда сажать, — вежливо ответил майор. — И я не уверен, нужно ли. Поговорим по-человечески?

— Надеюсь, что да!

— Тогда сразу же расскажите, что это было за покушение на тётку?

Я сделала глубокий вдох и рассказала ему все, по возможности кратко. Майора заинтересовал вопрос о наследстве.

— Должна вам сказать, что я понятия не имею, от чего оно зависит, — грустно призналась я. — Наверное, от моей репутации в целом. Кроме того, я не знаю, откуда берётся это наследство, и кто, собственно, им распоряжается. Возможно, бабушка, но я не ручаюсь.

Я бы вовсе не обиделась, если бы мои дети получили какую-то материальную базу на будущее, потому что я могу в некоторой мере взять на себя только настоящее. Я не знаю всего состава родни, но уверена, что не этот вопрос не даёт вам спокойно спать. Даже если бы все друг друга взаимно поубивали, вы ведёте другое дело, и никакие наследства вам не помеха.