клиентура ко мне подтянулась. Он тоже вроде местный, но точно не скажу. И Селя, но это мой хороший знакомый. Плюс он «девятку» свою недели три назад максимум купил. Но уже успел в шкурокомбайн её превратить. И самой мелкой, братан, лет 35 и килограмм семьдесят.

Курбан, очевидно, и сам не раз составлял компанию знакомому передовику, и уже сам не понимал, чего хочет – отвести подозрения от дружка или похвастаться накуканенными разведёнками.

– Всё общуху сам собой закончил? Ладно, Селим твой пускай дальше простату балует. Остальных мне номера скинь. И машин, и телефонов, разумеется, и вот тут можешь тормозить смело.

– Отсыпать на дорожку?

– Не. Хотя, знаешь, – Курбан уже приподнял подлокотник, но Адиль его остановил, – комбайнёра своего тоже цифры пришли, на всякий.

46

Если бы Адиль знал о том, что вечер для Марата только начался, последнее, что он сделал бы – это дал отмашку своим парням, после того, как они проводили его до ворот. Если бы Гамзат и Андрей задержались хотя бы на десять минут дольше, они бы увидели, как к воротам подъезжает убитая «шеха» и подбирает Марата переодетого в камуфляж на два размера больше. Форму он купил специально к этому дню спустя несколько часов после чаепития с Хайбулой и Адилем. За рулём шестёрки сидел одноклассник, а ныне коллега по работе и подельник по всем формам Маратова досуга по имени Нурутдин. Несмотря на прохладный вечер коллега Нурутдин уже начал понемногу припотевать от осознания того факта, что очень скоро станет подельником Марата в относительно новой для обоих досуговой ипостаси: разбойном нападении с капелькой ограбления.

По началу звучавший как шутка карающий план друга относительно Мирзы за последние несколько недель пугающе детализировался. Перчатки, лом, мусорные мешки, канистра, секатор – каждое новое замечание относительно того, что им может понадобиться выветривало из затеи какие-либо шутливые нотки. Последнюю надежду на неисправность в машине Марат ликвидировал ещё на прошлой неделе, перебрав «шестерку» до винтика, поменяв стартер и освежив проводку. «Хоть какой-то плюс уже есть», – размышлял Нурик в преддверии своего первого срока. Марат инспектировал сумку на заднем сиденье, когда Нурик подъезжал к пустырю возле вагонного депо.

– Хомуты взял?

– Да всё я взял. Может не стоит, Мара?

– Поздновато пукаешь, бро, – Марат прислонил лезвия секатора к ширинке Нурутдина. – Как телка не веди да себя, а-то Нурипатку сейчас сделаю из тебя. Я ничего ему не буду делать, не трясись. Так, чисто, пару кустов хочу подрезать. Ты подстрахуешь и всё.

– А хомуты зачем тогда?

– Дверь входную заблочу. А то, вдруг ты там тоже пукать начнешь, и он проснётся.

– А с чего ты взял, что он спать будет?

– С пола. Да мне насрать, что он будет делать. Он нас даже не спалит, я тебе говорю. Мы к нему стучаться не будем, прикинь? С Гамида участка аккуратно зайдём и всё. Он с семьёй в селухе, отцу ключи оставил. Машину к нему загоним, разгрузимся, потом отъедешь к железке и вернешься. А то Мирза шеху твою уже запомнил, по-любому. Сколько раз на ней к нему ездили?! Между Гамидом и ним чисто сетка натянута и всё. Через неё аккуратно перелезаем. Вскрываем сарай, кусты подрезаем и тем же путем отваливаем. У Гамида можно их и оставить. У соседей-то он искать не будет. А если будет, пусть двери целует. Через пару дней вернёмся, расфасуем и кайфуем. Всё трогай да, заебал ты.

Выезжая обратно на дорогу, Нурутдин не заметил лукавой улыбки, проскользнувшей на лице друга. Улыбка стала ещё шире, когда Марат клал секатор обратно в сумку. Он не столько предвкушал все бонусы налёта, сколько довольствовался тем, как легко удалось успокоить дружка. Сам он понимал, что невзначай будет делать всё возможное, чтобы Мирза их обнаружил.

Марат уже давно спалил, что старый нет-нет да недосыпет пару бошек. Все-таки клиентов много, а сарай не резиновый. Но эту мелочь он готов был простить, тем более, что малейшего намека Мирзе хватало, чтобы в следующий раз он с лихвой возместил прежний недовес так, что пакет еле застегивался. Выбесило Марата, что этот хрыч сдал его. Видать, почуял конкурента. В череде увлечений Марата с недавних пор появилось стафоводство. Он оборудовал один из шкафов под это дело, как только слёг отец, и целый этаж дома, фактически, был отдан в его руки. Последнее время Марат часто интересовался у Мирзы о выборе почвы, свете и прочих деталях его ремесла.

Значит, решил из-за пары кустов слить молодого, неосторожного конкурента?! Ну так теперь этот конкурент на эти кусты тебя и выставит, и может ещё что сделает, это уже по ситуации. Просить у него семена было ошибкой, но это он понял позже, когда к нему наведался мусородуэт. Не понятно только с чего Хайбула решил и вторую «припадошную» с ним увязать? Ладно, прошлый раз, во дворе мелькал. Ошалеть, из всех дворов в городе Динаре надо жить именно в том, где эта решила наебнуться. Но отмазала Диньчик его стойко. Партизаночка кудрявая. Ещё ж и другим дурам досталось. Три Динары на дом! Чё имен мало было или как? А так, если вдуматься, изначально, не из-за него Динарки встряли. Может, всё-таки сказать им про этого гуся…

– Алё, – Нурутдин толкнул Марата в плечо – Приехали.

– Шустро ты. Сейчас открою. Ты не выходи. Заедешь, я разгружу быстро и трогай.

Марат швырнул сумку к ограде и открыл багажник. Нурутдин заметил, как он достаёт оттуда не только лом, но и канистру. Последняя, вроде как, предназначалась для машины. Нурутдин высунул голову и позвал Марата, но тот уже был у ограды и махал ему, что бы он уезжал. Датчик топлива показывал больше половины и бензин им вряд ли понадобился бы, объезди они хоть всю «первуху». Но он всё равно не понимал, зачем Марату надо было доставать канистру? Нурутдин вглядывался в темноту двора, но уже не мог найти друга. Он выехал за ворота, и желание возвращаться у него притуплялось с каждым проезжаемым поворотом.

Марат прошвырнул лом через сетку и расстегнул сумку. В доме Мирзы свет горел только на втором этаже. Лучше не придумаешь. Он надел перчатки и маску, перекинул канистру через сетку и уже засовывал связку хомутов в карман куртки, когда заметил движение во дворе. Он понял, что это ещё до того, как услышал едва различимый звук волокущейся по плитам цепи.

– Только не гавкай, милая, – прошептал Марат, – Пока.

Нурутдина ждать пришлось несколько дольше, чем он планировал, поэтому, когда тот объявился,