— И сколько у Израиля таких самолетов? — поинтересовался Коулман.

— Восемнадцать.

— Самолет несет одну крылатую ракету?

— Да.

— Допустим, что Иран первым нанесет удар по Израилю. Учитывая вероятность поражения воздушных целей указанными тобой средствами, четверть иранских ракет все же долетит до Израиля. Переносные комплексы «Стингер» тут не помогут. Для такой территории, как Израиль, это уже слишком много. Вы успеете произвести пуск. Это шестнадцать «Иерихо-2 Б», восемнадцать аналогов «Хаунд Дог» и двенадцать ракет с трех подводных лодок. Всего сорок шесть ракет. А один российский зенитно-ракетный комплекс «С-300» гарантированно сбивает до двенадцати ракет.

— У русских систем тоже высокая погрешность.

— Но она составляет примерно пятьдесят процентов, что гораздо эффективней всех средств ПВО Израиля и США. В общем, одна только система «С-300», прикрывающая атомную станцию, перехватит все израильские ракеты. Ну, допустим, что пара «Иерихо» также долетит до Ирана. При его территории это, конечно, ущерб существенный, но не катастрофа. Армия Ирана сохранит свою боеготовность для отражения наземного вторжения. У нее есть весьма эффективные ракеты берегового базирования китайского производства, скопированные с советской ракеты П-15 и американской «Гарпун». Их радиус действия позволяет надежно защитить побережье от высадки десанта. К тому же Иран имеет три малошумные подводные лодки, поставленные из СССР. Они представляют реальную, вполне серьезную угрозу для кораблей США в Персидском заливе.

Друкер прикурил очередную сигару и заявил:

— Вот о группировке и мощности Пятого флота США сейчас можно поговорить. Вспомни об авианосце «Эйзенхауэр» и его сорока восьми истребителях-бомбардировщиках «F-18» «Супер Хорнет». Не забудь о возможностях ударной атомной лодки, сопровождающей авианосец, которая имеет сто крылатых ракет «Томагавк» с дальностью действия более полутора тысяч километров. Добавь к этому ударную группу ВМС США в Персидском заливе во главе с авианосцем «Энтерпрайз». В нее входят атомная лодка, ракетный крейсер, девяносто самолетов и так далее. Но давай не будем тратить время. По нашему замыслу, провокационный пуск двух ракет «Р-500» поставит Иран в роль агрессора, явится полной неожиданностью для тамошнего политического и военного руководства. Ликвидация этих ракет на подлете к Израилю начнет и по сути прекратит конфликт. Нам главное — дать понять мировому сообществу, насколько в действительности опасен Иран. Бороться с его правящим режимом необходимо совместными силами. Мы объявим об ответном ударе, иранцы приведут в готовность средства ПВО. Тут в качестве миротворца выступят США. Тегеран будет поставлен перед выбором: сложить оружие либо подвергнуться ракетной атаке сил Израиля и США. Тогда им не помогут ни «С-300», ни даже системы ПВО «С-400».

— К власти в Иране придет марионеточное правительство господина Меджеда Бензани, которое ожидает своего часа в провинциальном Эберкене?

Друкер улыбнулся и подтвердил:

— Именно так, Грэг! Тогда начнется новая эра в отношениях Тель-Авива не только с Ираном, но и со всеми арабскими государствами. США явятся гарантом проведения выгодной нам политики. Иранцы настоящие бойцы, хорошие солдаты, умеющие воевать. Они готовы до конца драться за свои идеалы. Наличие экономических санкций не изменит внутриполитическую ситуацию в Иране. Он, кстати, является членом Шанхайской организации сотрудничества — ШОС, где главенствуют Россия и Китай. Поэтому кардинально что-то изменить можно только с позиции силы. Отсюда и решение о проведении секретной операции «Персидская ночь». Поэтому, Грэг, мы готовы пойти на любые финансовые затраты для обеспечения удачного завершения этого дела.

Коулман плеснул в бокал виски, сделал глоток и заявил:

— Хорошо. Пусть будет так, как ты говоришь. Я верю тебе.

— Ну и прекрасно.

— Когда следует провести операцию?

— Через неделю, в четверг, двадцать седьмого числа в Казахстане должен состояться саммит ШОС. До него что-либо предпринимать рискованно. Неизвестно, как государства ШОС отреагируют на резкое обострение обстановки в районе Персидского залива. Они могут принять быстрое и непредсказуемое решение. А вот после саммита ты и начнешь «Персидскую ночь». Второго октября будет самое время!

Коулман взглянул на Друкера и спросил:

— Следует ли понимать твои слова как приказ к действию?

Друкер вновь широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, и ответил:

— Ну, генерал, я не могу тебе приказывать. Желательно, чтобы «Ягуар» начал работу второго числа.

— Хорошо. Я тебя понял.

— Ты пожелал получить авансом именно ту сумму, которая должна быть потрачена на вознаграждение всего личного состава отряда. Поэтому я прихожу к выводу, что ты, Грэг, правильно оцениваешь ситуацию и понимаешь, насколько нежелательна эвакуация «Ягуара» из Ирана.

— Отряд выполнит задачу и исчезнет. Впрочем, формально он уже не существует.

— Хотел бы знать, как ты планируешь устранение ненужных и опасных свидетелей?

— Это мое дело, но я отвечу на твой вопрос. Ликвидация «Ягуара» будет проведена на территории Ирака, в ущелье, через которое он пойдет в Иран. У меня есть люди, которые выполнят любую поставленную задачу.

— А что ты намерен предпринять с этими верными тебе людьми, которые ликвидируют «Ягуар» и сами станут нежелательными свидетелями?

— Их уберу я! Будь спокоен, Гидон, я не оставлю в Иране американского следа. Но считаю нужным предупредить, что любая попытка моего устранения обернется гибелью для тебя лично и для твоего босса Алтера Хайцера. Не политической, а самой настоящей. Я позабочусь о том, чтобы за меня отомстили.

Друкер изобразил недоумение.

— О чем ты, Грэг? У меня и мысли подобной не было.

— Я, Гидон, давно воюю, провел не один десяток секретных операций и прекрасно понимаю, что живым вам не нужен. Если не тебе, то Хайцеру точно. Скажу больше, я бы тоже подумал о том, как убрать всех без исключения свидетелей. Поэтому вынужден предостеречь тебя и Хайцера от необдуманных поступков. После операции «Персидская ночь» я получу всю сумму вознаграждения и исчезну так же бесследно, как и «Ягуар». Никто никогда ничего не услышит о бывшем генерале Коулмане. Для командования США я буду числиться пропавшим без вести.

— Тебя никто не тронет, Грэг. Я могу дать слово.

— Обойдемся без этого.

— Хорошо. С Хайцером встретиться не желаешь?

— Зачем? Я не знаю его, он — меня. Мы лично не знакомы, и это устраивает всех. Мне важно, чтобы господин Хайцер вовремя перевел деньги. После чего я забуду о нем! Если, естественно, он ни разу не вспомнит обо мне.

— Все, как у вас говорится, будет о’кей, Грэг.

— Посмотрим!

— Какие у тебя планы на сегодня?

Коулман взглянул на Друкера и спросил: