Это был Шегниф, Великий Визирь.

Через мгновение офицер ввел в комнату Глика. Тот скалил зубы, и часть его удовольствия несомненно исходила от освобожденных от пут крыльев. А другая часть — от предвкушения унижения Улисса.

Шегниф задал Улиссу несколько вопросов глубоким и густым даже для громкогласных нешгаи голосом. Улисс отвечал правдиво, не колеблясь. Они, в основном, касались его имени, откуда он прибыл, где живут такие как он и т.п. Но когда он сказал, что прибыл из другого времени, возможно, десяти миллионов лет назад, что его «разморозил» удар молнии, и что он прошел через Дерево, то Шегнифа, казалось, самого хватило ударом молнии. Глику такая реакция явно не понравилась, улыбка его потухла и он начал переминаться на своих больших костлявых ступнях.

После продолжительной тишины, нарушаемой лишь бурчанием в животах трех нешгаев, Шегниф снял свои громадные круглые очки и стал полировать куском материи, размером с гигантский напольный ковер. Он водрузил их обратно и нагнулся над столом, чтобы рассмотреть сидящего перед ним человека.

— Либо ты лгун, — сказал он, — либо агент Дерева. Либо, что тоже возможно, ты говоришь правду. — И, обратившись к Глику, добавил: — Скажи, летучая мышь, он говорит правду?

Казалось, Глик боролся с самим собой. Он взглянул на Улисса, потом обратно на Шегнифа. Было видно, что он никак не мог решить, то ли объявить Улисса лгуном, то ли подтвердить, что вся его история — истинная правда. Он хотел дискредитировать человека, но если его попытка провалится, он дискредитирует только себя. Может, опозориться среди нешгаев значило для него смерть, поэтому в такое холодное утро его тело покрылось липким потом.

— Ну как, правду? — проговорил Шегниф.

Преимущество лежало на стороне Глика, поскольку он давно знал Шегнифа. Но с другой стороны, у Шегнифа могли накопиться подозрения насчет Глика и всего его рода.

Намек об «агенте Дерева» означал, что он считает Дерево в сущности своим врагом. Если так, то у него будут свои суждения о мотивах Глика, поскольку ему известно, что летучий народ живет на Дереве. Или не известно? дулулики, должно быть, говорили, что прилетают с другой стороны дерева, а проверить их слова было невозможно. Во всяком случае, пока не появился Улисс.

— Не знаю, лжет он или нет, — проговорил Глик. — Он сам сказал мне, что он — пробудившийся к жизни Каменный Бог, но я не видел, как он пробуждался.

— А видел ли ты Каменного Бога вуфеа?

— Да.

— А видел ли ты Каменного Бога после появления этого человека?

— Нет, — сказал нерешительно Глик. — Но я не заглядывал в замок проверить, находится он там или нет. Я поверил ему на слово, хотя не стоило бы.

— Я могу расспросить о нем кошачьих. Они-то уж знают наверняка, Каменный Бог он или нет, — сказал Шегниф. — А так как они считают его воскресшим Каменным Богом, то я не поверю, что они назовут его лгуном. Остается признать, что его рассказ — правда.

— И выходит, он — Бог? — проговорил Глик, неспособный подавить охватившее его презрение.

— Существует один Бог, — сказал Шегниф, сверля Глика глазами. — Только один. Или ты станешь отрицать это? Те, кто живут на Дереве, называют Дерево единственным Богом. Не так ли?

— О, я согласен, существует только один Бог, — проговорил быстро Глик.

— И это — Неш, — сказал нешгай. — Верно?

— Неш — истинный бог только для нешгаи, — ответил Глик.

— Это не одно и то же. Когда говорят, что существует единственный бог, то это — бог нешгаи, — сказал Шегниф.

Он рассмеялся, продемонстрировав белоснежную пасть с белесыми деснами и четырьмя коренными зубами. Он поднял большой стакан воды, в котором была стеклянная трубка, и стал сосать через трубку воду. Улисс удивился: он не раз видел, как нешгаи всасывают воду своим причудливым носом и потом выпускают ее в рот. Но сейчас он в первый раз увидел, как один из них применяет соломинку у которой было узкое горлышко. Позже он видел их пьющими прямо из стаканов, у которых также было узкое горлышко, специально сконструированное, чтобы пролезть между бивнями. Шегниф поставил стакан и проговорил:

— Не думайте: мы не требуем, чтобы нешгаи поклонялись Неш, поскольку это дело его сыновей, и он отказался бы от поклонения кого-то другого. На мой взгляд, ты чересчур ловок и изворотлив, Глик. Будь прямее в будущем. А окольные пути оставь нам медленно двигающимся и медленно думающим нешгаям.

Он вновь усмехнулся. И тут Улисс начал понимать, почему он — Великий Визирь.

Шегниф расспросил Улисса о деталях. Наконец, он сказал, что они могут сесть и офицеры заботливо усадили их в кресла. Улисс примостился на край одного, ноги его болтались. Однако, он не выглядел таким маленьким и жалким, как Глик, который казался крохотной птичкой, сидящей у порога громадной пещеры.

Шегниф сложил вместе кончики бананоподобных пальцев и нахмурился, как вообще может нахмуриться безбровое существо.

— Удивительно, — сказал он. — Ты — живой источник мифов, которые зародились где-то около тысячелетия назад. Хотя мне не следовало говорить о мифах, раз твоя история кажется правдой. Вуфеа нашли тебя на дне озера, которое существовало много тысячелетий назад. Нет сомнений, что они нашли каменную статую, похожую на тебя. Даже скользкий летучий признал это. Но ты знаешь, что побывал под землей не один раз, пока тебя нашли вуфеа? И множество раз тебя крали, теряли, находили?

Улисс покачал головой.

— Ты был бы богом или центральным фокусом нескольких религий, — проговорил Великий Визирь. — Ты был бы богом маленькой примитивной деревеньки одного рода или другого и сидел бы в своем кресле, замороженный и окаменевший, пока маленькая деревенька не стала бы гигантской метрополией, столицей высоко цивилизованной империи. И продолжал бы сидеть там, в то время как разваливались империи, рушилась цивилизация, гибли люди и, наконец, пока вокруг тебя не остались одни руины, в которых водились только ящерицы и совы.

— Меня зовут Озамандис, — пробормотал Улисс на английском. И в первый раз английский язык показался ему чужим.

— Что, — проговорил Шегниф, разглядывая его через окуляры под своим хоботом.

— Я только назвал себя на языке, который умер миллионы лет назад, Ваше Превосходительство, — проговорил Улисс.

— А, да? — сказал Шегниф. Его маленькие, зеленые глазки сверкнули. — Мы посмотрим, записан ли он нашими школярами. Собственно, мы планировали загрузить тебя на некоторое время. Нашим ученым сообщили о тебе и они не в силах сдержать своего любопытства.

— Это интересно, — проговорил Улисс. Кем он еще ожидал быть для этого народа, кроме как подопытным кроликом? — Но я могу дать куда больше, нежели воспоминания о прошлом. Я очень ценен для будущего и настоящего. Я могу быть ключом к выживанию нешгаев.

Глик изумленно взглянул на него. Шегниф, подняв свой хобот, выдавил: