Баська подошла сзади, обняла меня, положила подбородок на плечо. Зеркало отразило нас обеих. Она тоже была в шляпе! Точно такой, но только коричневой – прекрасного шоколадного оттенка.

Две красивые женщины в шляпах с розой… Одна печальная, другая смеющаяся. Трагедия и комедия – символ жизни и бытия.

– Дарю, – сказала Баська. – Для поднятия духа. Наденешь в театр.

– Спасибо. А ты?

– И я!

– Ты тоже?

– Анюта, успокойся. Ольгица тоже будет в… букете. Это с ее подачи я вышла на «Стиль-планету». Она мне все уши прожужжала о своей новой шляпке, ну, я решила и нам… по шляпе. Несмотря на отдельные недостатки, вкус у нее все-таки есть.

– А она знает?

– Пока нет. Сюрприз. – Баська захихикала. – Помираю, хочу увидеть ее физию!

Мы расхохотались. Завидую Баськиному характеру!

– Давай хоть кофе выпьем, – сказала я.

– Ладно, ты сделай, а я пока оденусь!

– Что смотрим?

– «Гарольд и Мод»[7]! – прокричала Баська уже из шкафа, и я пошла готовить кофе.

– О чем это? – спросила я уже в такси.

– О любви, – ответила Баська. – О духовной близости. Я видела фильм когда-то, американский…

О любви, о духовной близости… Любовь у меня, кажется, была, а вот с близостью не сложилось. Это товар штучный и дорогой, как я понимаю, и не всем по карману. Вроде ласточкиных гнезд в крутом ресторане, и если подумать хорошенько, не предмет первой необходимости. Да и существует ли в природе? Главное, чтобы человек был хороший и веселый. И приколист, чтобы не скучно и с песней по жизни.

– Бась, что такое «духовная близость»?

– В дружбе или любви? – деловито уточнила Баська.

– И там, и там.

– Ну, если в дружбе, то у нас с тобой вроде как есть, и взгляды на жизнь, и творчество, сценарии сочиняем, еще на международную обстановку, на шмотки, даже на духи!

– На шляпы, – подсказала я.

– Ага. И все друг дружке рассказываем, прикалываемся над Ольгицей и Воликом, еще байкер понравился и этот, философ! Всегда есть о чем поговорить. Чувство юмора… тоже.

– Понятно. А в любви?

– В любви… – повторила Баська и надолго замолчала. И ответила, только когда мы, расплатившись, высадились из машины около театра-студии: – А черт его знает! Вроде ясно, а попробуй объясни. Смотри, Ольгица!

Ольгица стояла у афишной тумбы, как манекен в витрине. В короткой норковой шубке-клеш, в черной шляпе «букет». В замшевых туфельках на высоких каблучках. Прижимая к груди маленькую замшевую сумочку…

– Девочки! – бросается она к нам и тут же застывает как вкопанная. – Ой… шляпки!

Идея, забавная дома, кажется вполне идиотской. Я бы с удовольствием посмотрела на наши с Баськой физиономии. Но что сделано, то сделано. Мы все в одинаковых шляпах, стоим, как в униформе. Баська вдруг захохотала:

– Ну и рожи у вас!

– На себя посмотри, – сказала я.

– Очень остроумно, – добавила высокомерно Ольгица. – Идем? – И первой направилась к двери, доставая из сумочки билеты.

Я пропустила Баську вперед, сделав вид, что мы не вместе. Билетерша окинула нас внимательным взглядом. Я разделась и с облегчением отдала шляпу гардеробщице. Баська – тоже. Ольгица осталась в шляпе, как английская королева.

Мы нашли свои места в пятом ряду, уселись. В театре-студии два небольших зала, голубой и красный, в каждом помещается около сотни зрителей. Занавеса нет, обстановка самая простая, но билетов не достать. Собирается местный бомонд, богема и передовая журналистика. Сегодня спектакль дают в красном.

К нам уже спешил, простирая руки, местная знаменитость Леша Добродеев, репортер скандальной хроники, всеобщий друг и любимец, толстый, подвижный, громогласный. Леша обожает публичные перформансы. Баська и Леша приветствовали друг друга радостным визгом, после чего троекратно облобызались – как-никак представители одного цеха литераторов, после чего сердечно обнялись и застыли на долгую минуту. Я и Ольгица с видом бедных родственников стояли рядом. Публика с удовольствием пялилась.

– Мои подруги, – представила нас Баська. – Анна, Ольга.

– Рад! Весьма! – Леша щелкнул каблуками. – Рад и ослеплен! Какой букет! После спектакля я увожу вас ужинать! Имейте в виду, девушки, отказов не принимаю!

С радостными криками он устремился навстречу новым знакомым, входившим в зал.

…История была довольно странная – о дружбе эксцентричного юноши Гарольда и эксцентричной дамы восьмидесяти лет от роду, Мод. У мрачноватого молодого человека инфернальное хобби – он инсценирует самоубийства, пугая прислугу и гостей. Мод, напротив, полна жизни, света и оптимизма. Они случайно пересеклись, подружились и, кажется, полюбили друг друга. Полюбили? Не знаю… Кажется, полюбили.

Я смотрела на них, и мне хотелось плакать. Им было интересно вместе, они чувствовали друг друга, они были двумя половинками райского яблока. Насмешкой судьбы, природы, случая было то, что ей восемьдесят, а ему… семнадцать? Восемнадцать? Безжалостная пропасть, не перешагнуть. Они разминулись во времени и лишь успели взяться за руки, как пришло время прощаться. Мод сказала, что все в жизни у нее уже было, что нужно уходить вовремя, пока тебя помнят полной сил, в красивом платье, с красивой прической… и еще влюбленный мальчик – это ли не чудо? Это ли не подарок под занавес? И ушла с улыбкой, приняв яд…

– Я ожидала большего, – сказала Ольгица, когда мы уже стояли в очереди в раздевалку. – История просто глупая, так не бывает.

Мы с Баськой переглянулись. Баська пожала плечами.

– А мне история понравилась, – сказала я.

– Чем же?

– Чистотой! – сказала Баська, раздувая ноздри. – Ни бабла, ни выгоды, одна тяга. Ты посмотри вокруг – народ просто озверел, деньги, деньги, деньги! Шмотки, брюлики, норки, тачки! Еще! Дайте еще! Мало! Никто никому не верит, все забрехались, из кожи лезут – смотрите, какие мы крутые! По сто раз женятся, венчаются! Самые-пресамые! Тьфу!

– Ты преувеличиваешь, Бася, – снисходительно сказала Ольгица. – Люди всегда были разными. Добрыми и злыми. Но я считаю, во всем должна быть логика, понимаешь? А в этой истории логики нет. Подумай сама: что может быть общего у этой старухи и этого мальчика? Восемьдесят лет! – Она хмыкнула.

– В любви вообще нет логики, логика – это голова, а любовь… наоборот, отсутствие головы, – примирительно сказала я и поморщилась, так бледно-назидательно это прозвучало.

– А ты Волика любишь? – вдруг спросила Баська. – Или одна логика? Он тебе шубу и квартиру, ты ему – уют и семейный секс по воскресеньям?